Рассказы

— Ну на кого ты похож? — спрашивает таможенник Жан Жика, сравнивая его с фотографией в паспорте, на которой он выглядел значительно моложе.

— В каком смысле? — после стольких лет это были его первые слова на сербском.

Он одет в свои легендарные, вытершиеся от времени вельветовые брюки и американскую военную ветровку из Вьетнама с левым рукавом, изорванным пулями. Он получил ее в подарок от коллеги, американского дизайнера, Джона Фиендаки из Бостона. Волосы с проседью волнами спадают ему на плечи. Хотя он сам и создавал ее, Жан Жик презирал моду и стремление красиво одеваться. Так он стал похож на старого хиппи — своеобразного модного пророка. В течение многих лет он старательно культивировал преднамеренную потертость и поношенность в одежде из декоративных соображений. Разве здесь, в Белграде, людей все еще оценивают по глупым костюмам темно-синего цвета и галстукам? Боже, об этом он совершенно забыл!

— Поди-ка сюда! — скомандовал ему таможенник, настоящий громила. — Подойди, я тебя обыщу как следует. Такие, как ты, непременно носят наркоту.

И зачем мне все это понадобилось, думает Жан Жик, пока таможенник ведет его в какую-то комнату с мутными стеклянными стенами. Нельзя было отдаваться на волю ностальгии! Попался в ловушку! И кто только написал этот рассказ «Отчизна, ты как здоровье!»[11]? Уж я бы ему сказал пару ласковых!

— Снимай куртку! — командует таможенник.

Он снял ветровку, и тут крупный человек неожиданно сгребает его в охапку стальными мышцами и притягивает на свою широкую грудь. Жан Жик почувствовал на лице его острую щетину.

— Что, не узнаешь Жику? — вскрикнул тот. — Офранцузился, что ли? А когда ты крал у меня из пакета копченое мясо в общежитии «14 декабря», это, по-твоему, ничего, а? А как тебя Жика лечил от воспаления легких, забыл? И теперь не помнишь старого Жиля?

Они пили виски в комнате таможенной инспекции.

— Вижу, братишка, несладко тебе там жилось… — рассматривал его старый товарищ с покровительственной нежностью. — Правильно делаешь, что возвращаешься! Уж Жика тебе найдет какую-нибудь работенку…

Хорошо. Конечно, он не ожидал, что последний таможенник в аэропорту знает о его французской славе, но неужели они не слышали, что он одевал первую леди Франции в Елисейском дворце и что Верушка[12] порезала вены, когда он ее бросил?

— Ладно, давай-ка расскажи Жике, чем же ты там занимаешься? — спрашивает его старый друг и снова наполняет стаканы.

— Мы с тобой, — говорит Жан Жик, — занимаемся одним и тем же делом. Разница только в том, что ты людей раздеваешь, а я их одеваю… У тебя случайно нет дочери?

— Студентка! — с гордостью говорит Жика и достает из кошелька фотографию. — Восемнадцатый год пошел…

Жан Жик открывает маленький чемодан и достает свою последнюю модель — нереально легкое платье из чистого фиолетового шелка, которое он взял, сам не зная для кого. Эта вещь совершенно бесценна!

— Отнеси ей это… — он дарит платье таможеннику, в чьих больших ладонях шелк заструился каскадом. — Она тебе скажет, чем я занимаюсь!

Он вернулся победителем в город, где потерпел свои величайшие поражения. Полные карманы шуршащих купюр защищали его от жестокости мира. Наконец, у него был и французский паспорт, который он не показал. Двойное гражданство, на всякий случай. Он был осторожен.

Он добрался на такси до города. Люди изменились, но равнина, по которой он ехал, осталась такой же, как была, неизменной. То же соотношение неба и распаханного, податливо рассыпавшегося, тучного чернозема, который дымится в ожидании, когда его накроет ночь. Его страна. Страна. Страна. Страна, где даже таможенники тебя целуют и угощают выпивкой.

Он решил остановиться в «Мажестике». Этот отель запомнился ему как храм роскоши, в который он в свое время даже не смел войти. И сегодня, в сорок два года и со всей своей славой за плечами, он почувствовал что-то вроде волнения, входя по вытертой ковровой дорожке на рецепцию. Швейцар лишь взглянул на него мимоходом и вернулся к разгадыванию кроссворда. Пробормотал, что нет ни апартаментов, ни номеров. Ему не повезло! Но свободных номеров не было ни в «Москве», ни в «Метрополе». Даже президентские апартаменты в гостинице «Югославия» были заняты! Ему объяснили, что в городе как раз проходит крупный Автосалон и что все отели уже несколько месяцев как забронированы вперед. Им очень жаль! Нигде ни одного свободного места!