Рассказы

С тех пор, как она наговорила мне... все... словно в полусне, по инерции, оживая только в те минуты, когда мы еще бывали вместе (чего она стала избегать - ?). Апатия и безразличие, паутина, кисель, гибель, да, наверное, гибель, наверняка... Все смешно, ненужно - на что это, если она умерла? И почему мне отказано даже в том малом, чего я хотел от жизни... когда-то, когда еще хотел... За что, ведь даже вошь, говорят, и та имеет право любить, и той не запрещено законами, а я как же?!

- О чем думает трамвай?..

- Он мечтает стать паровозом...

Снова и снова, слишком много, думал о ней: что же, ну что в ней такого, есть и красивей в десять раз, но разве одна только красота? она нужна мне и что еще!

Я даже скрутил себя, мол, и ладно, сами-с-усами, надо только... чтоб все по-новому, совсем по-новому... научиться жить одному... но, оглянувшись, понял, что эта другая жизнь была бы не без нее, а скорее вопреки, назло ей; а без нее нету у меня никакой жизни. Ведь я всего только шмель, вьющийся вокруг ее бедра.

- За что ты продала бы свою бессмертную душу? Есть что-то такое на свете? - Наверное... не такое, а такой. За кого-то...

Немало от привычки - я привык к тому, что она не танцует; что мурлычет, если покусывать мочки ее ушей; привык к тому, что на шее у нее родинка, совсем небольшая, когда она смущается, то (легонько) трогает ее рукой - эти привычки менять сложно, страшно, не хочется нисколько! Я знаю ее - как никто на всем белом свете! я помню (ее), помню родинку на шее, помню, крохотный волосок на ее левой груди, у самого соска... я знаю, она просто отвыкла от меня (от того, что я рядом), забыла, что она любит меня, знаю, дело лишь за временем, она все вспомнит! Но сам себе не верю.

Оказалось, что я думаю о "нас с ней", рассчитываю на "нас с ней", примеряюсь к "нам с ней", теперь же надо было возвращаться к первому лицу, единственному числу, к самому рождению на свет, вс? сначала - но все эти "я", "мне", "мое" просто невозможны!

Что-то и от обиды. Помню, мы с нею вдвоем (одни) ездили "на юга", и уже к концу второй недели она мне поднадоела, то есть я (даже) стал поглядывать по сторонам - то есть, хочу сказать, что, пожалуй, и не любил так сильно до того. Обидно что? Что она это сделала первой, не я... но здесь-то как раз все понятно - я будто вышел на время в соседнюю комнату, оставив ее (одну) среди других людей и, сам того не сознавая, ожидал по возвращении застать (ее) в том же положении, в каком покидал - для меня в "комнате" времени никакого будто не прошло, для нее же произошло много... всего... ее украли у меня!.. чем завлекли, как запутали, оплели - бес их знает! - Мне кажется, что все любовные истории написаны про нас...

- Милый, все они плохо кончились!

И пусть! Лучше кончить плохо, чем так... так глупо! Еще крутящая, несильная надоедливая боль где-то под ребрами.

Но это ладно. А те слова, что она до того мне говорила, писала? То есть что - не имеет больше силы? обнуляется? ан-ну-ли-руется?

И это ладно, все только лишь блажь и настроение... ощущение полной нелепости этих (тех) ее слов: может, это шутка? Что-о? Шутка!? шутка??. Как невероятно!

Иногда, то есть, ударил бы.

И вправду, как она посмела!? Предательство!? Даже - убийство. Мне стоило бы прогнать ее. Да, плетью, прочь с глаз, долой, вон из моей жизни! Из моего сердца, из памяти: "Вон Бог, вон порог!" Но где же найти силы? Ведь это означало бы потерю всякой надежды... Как у той, другой... - одна из девушек... тех девушек, что были до нее, до сих пор звонит мне и даже дает, если вдруг приду. После того случая я пришел один раз - и не смог.

Я бы ей сам давал, если б она захотела. Если б это было возможно, если б помогло хоть чуть.

- Как ты зовешь своего любовника?

- Эй, любовничек!

Я залетел от нее - вот как! вот: залетел!

И единственное оставшееся мне желание - стать ее мужем. То есть, она мне - женой. Этим я не доставлю никому никакого зла, а одно лишь добро. Ведь она не найдет лучшего себе мужа никогда.

Стоит мне представить, что ее целует другой... Шею и живот, руки, бедра... Какой-нибудь Славик (Боже! Божебожебожебожебоже!), пот, дрожание... нет, нет, невозможно...

То есть, я должен был сделать то, что сделал. Должен спасти и себя, и ее (от Славика). Решение явилось скоро.

Произошедшее с нами - разве справедливо? Если не исправить этого, то значит, что справедливости и нету в мире, то есть к чему тогда весь мир, к чему, если все в нем неправильно!? "Все хорошо, все как должно," - такая есть (была) у нее присказка, но тут-то... нехорошо, неправильно, не как должно, несправедливо, и в моих силах (даже и в обязанности) исправить это "любовь выше бытия, любовь венец бытия, и как же возможно, чтобы бытие было ей неподклонно?"