Рассказы

Подошла, осторожно села рядом, на пол.

— Ты полукровка?

— Да.

— Как это вышло?

— Не знаю. Мать не рассказывала. Она рано умерла.

— А как относятся к таким, как ты?

Рассказ вышел довольно коротким, но емким. Пустота вокруг с самого рождения. Вежливая неприязнь матери. Одиночество. В школе она всегда сидела одна, никто из ровесников не подходил к ней близко, учителя старались спрашивать пореже. Потом — работа в библиотеке и несколько настойчивых предложений принять статус «женщины города». Никто не хотел видеть ее женой — но, может быть, в качестве бесплатной и обязанной быть вежливой любовницы всякого, кто пожелает, ее могли бы еще признать. Но — она не хотела.

— Почему? — он неплохо знал обычаи горожан, знал, что к таким относятся не хуже, чем к прочим.

— Не могу объяснить. Не могла себе представить рядом с собой кого-то из них.

— Есть хочешь?

— Да.

Прогулялся до кухни, принес еды. Аппетит у девочки был хороший, и он еще раз удивился. Никто из горожан в такой насыщенный событиями день не смог бы не то что есть — лишний раз пошевелиться. Но… она же не вполне их расы. Значит, для нее так — нормально. Ну и хорошо.

Душ. Он долго стоял под жесткими горячими струями воды. Отдыхал, сбрасывал напряжение. Три дня штурма прошли нелегко, он устал, так и не выспался. Сон урывками не снимал усталости, только усугублял ее.

В спину потянуло холодом. Он обернулся — кабинка была открыта, а на пороге стояла его пленница.

Выключил воду, встряхнул головой, избавляясь от лишней воды на волосах. Молчал.

Девушка подошла совсем близко, положила руки ему на бедра. Заглянула в глаза.

Он тоже посмотрел на нее — и ничего не увидел. Ледяное зеленоватое зеркало глаз. В нем — он. Мощная фигура, капельки воды на коже, шрамы на груди и плечах.

Руки скользнули по его спине, чего-то требуя.

Глаза — пустота, лед.

Неловкая полуулыбка на губах.

Все было понятно, понятно и удивительно больно вдруг.

Тяжелой — сам испугался — пощечиной он отшвырнул девушку к стене, она наполовину сползла по ней, ударившись головой и спиной.

— Мне… не нужно… ничего… из благодарности. — Рык в перепуганное лицо с красным отпечатком ладони на левой щеке. — Убирайся отсюда, дверь закрой.

Долго еще стоял, вновь включив воду, прижавшись лбом к стене. Что за бред нес? Что это было? Откуда — так? Предлагают — бери, наслаждайся. Чего еще? Откуда это: отказ, боль. Здесь такого нет. Это оттуда — из прошлого, из глубин памяти, из внутреннего голоса и знания о себе.

Забыть. Немедленно.

Ночью ему все же удалось выспаться. Девушка устроилась на полу, под окном, завернувшись в одеяло. Он — на кровати, и никоим образом не желая менять такую раскладку.

Рано утром разбудило ощущение тепла и кого-то постороннего совсем близко. Открыл один глаз — девочка легла рядом с ним, то ли действительно задремала, то ли хорошо притворялась. Лежала на самом краешке постели, неудобно притулившись так, чтобы не прикасаться к нему.

Притянул ее к себе поближе, укрыл одеялом. Поздней осенью в казарме было слишком холодно по утрам. Не проснулась. Точнее, судя по неестественному трепету рыжих ресниц — сделала вид, что не проснулась. Притворщица. Нет, никаких игр. Спать. Долго спать, до полудня, а лучше — до обеда.

Не удалось. Проснулся вскоре от прикосновений рук, ласковых, хоть и неумелых, от попыток пробраться ладошкой под его свитер. Он делал вид, что спит, но девочка продолжала свои фокусы. Наконец, когда острые коготки осторожно и с оттенком эксперимента поскребли по его груди, открыл глаза. Прижал попытавшуюся ускользнуть руку.

— Я же вчера тебе все сказал?

Острый локоть в бок — однако!.. не хуже чем его солдаты на тренировках. Слетела с постели, метнулась к двери, попыталась открыть. Ага, сейчас прям, будет тебе не заперто…

— Выпусти!

— Что такое? Куда, дура?

— Туда.

Нетерпеливо ударила кулачками по двери.

— Открой! Выпусти!

Слез следом с постели, встал рядом.

— И куда тебе нужно? Вчера не поняла, что там для тебя?

— Поняла! И открой! Я уйду туда, — рука показывает на дверь, — и пусть все будет так, как всегда с нами.

— Что случилось-то? — опешил.

— Если ты не хочешь принимать меня всерьез — отпусти лучше туда.

Сумасшедший дом. Интересно, у горожан они есть? Интересно, не оттуда ли ее на самом деле притащили?

— Что значит «принимать всерьез»?

Покраснела, закусила губы.

Интересный расклад.

— Ну, скажи уж.

Молча кладет руки на плечи, пододвигается ближе. Лицо в красных пятнах смущенного румянца старательно прячет, отворачивается.

Взял за подбородок, поглядел в глаза.

Не вчерашнее зеленое зеркало — океан.

Не-мо-гу-боль-ше…

Мысль в сторону — нет, ну и характер же! Наши женщины в самой большой ярости — и то спокойнее, чем эта…