Рассказы

— Миссис Бэрроуз представилось, — продолжил мистер Фитуайлер, — что вы посетили ее вчера вечером и вели себя, м-да, недостойно. Он поднял руку, чтобы предупредить возмущенные возражения.

— Такова природа этих душевных болезней, — продолжал мистер Фитуайлер. — Больной сосредоточивает внимание на самом неподходящем и самом невинном человеке как, м-да, на источнике преследования. Это трудно понять неспециалисту, Мартин, и я проконсультировался по телефону с моим психиатром, доктором Фитчем. Конечно, он не сделал определенного заключения, но высказал некоторые обобщения, подтверждающие мою догадку. Я предложил миссис Бэрроуз, когда она закончила сегодня утром свой, м-да, рассказ, обратиться к доктору Фитчу, потому что я сразу предположил, что у нее именно такое состояние. К сожалению, она пришла в бешенство и потребовала, чтобы я немедленно вызвал вас на ковер. Возможно, вы еще не знаете, Мартин, но миссис Бэрроуз предполагала произвести реорганизацию вашей канцелярии, с моего одобрения, конечно, только с моего одобрения. Поэтому именно вы, а не кто-то другой, пришли ей на ум — но тут судить доктору Фитчу, а не нам. Так что, Мартин, мне кажется, миссис Бэрроуз уже едва ли сможет принести пользу нашей компании.

— Я чрезвычайно огорчен, сэр, — сказал мистер Мартин.

Тут, будто пущенная катапультой, в дверь кабинета влетела миссис Бэрроуз.

— Так этот гадёныш пытается что-то отрицать? — завопила она. — Нет, ему это так не пройдет!

Мистер Мартин встал и осторожно подошел поближе к стулу мистера Фитуайлера.

— Вы пили и курили в моей квартире, — громыхала она на Мартина, — и вы это знаете! Вы называли мистера Фитуайлера старым балабоном и говорили, что, когда набухаетесь героином по самые жабры, выпустите из него дух! Она перевела дыхание, и какая-то новая искра вспыхнула в ее выпученных глазах:

— Если бы вы не были таким серым паскудным человечком, я бы могла предположить, что вы всё это сами придумали. Вы показали мне язык и сказали: "Кошка пташку сторожит!". Вы знали, что мне никто не поверит, если я расскажу. Ах ты, черт, до чего ловко!

Она громко истерически заржала и вновь впала в ярость. Она смерила мистера Фитуайлера огненным взглядом:

— Вы что, не видите, старый осел, как он нас обвел вокруг пальца? Вы что, не понимаете его подлой штучки?

Но мистер Фитуайлер уже тайком нажимал на кнопки под столешницей, и служащие "Ф и Ш" сбегались в кабинет.

— Стоктон, — распорядился мистер Фитуайлер, — пожалуйста, проводите, с Фишбайном миссис Бэрроуз домой. И вы, миссис Пауэлл, тоже пойдите с ними. Стоктон, когда-то игравший в футбол в школьной команде, заблокировал миссис Бэрроуз, когда она пыталась приблизиться к Мартину. Вдвоем им удалось вытолкать ее за двери в вестибюль, где уже собралась целая толпа стенографов и рассыльных. Она всё еще осыпала мистера Мартина запутанными и бессвязными проклятиями. Гвалт, удаляясь по коридору, постепенно затих.

— Мне жаль, что так случилось, — сказал мистер Фитуайлер, — выбросьте всё это, пожалуйста, из головы, Мартин.

— Да, сэр, — согласился мистер Мартин, и, предваряя заключительные слова шефа "Покончим с этим", сам сказал: — Словно ничего и не было.

Он вышел, закрыл за собой дверь, легко и быстро пересек вестибюль, вошел в канцелярию обычной медленной походкой и с выражением сосредоточенного внимания направился к картотеке В-20.

Леди в ловушке

Иные врезки, которые бывают в газетах перед статьёй, порой занятней и содержат больше пищи для ума, чем сама статья. Такой пассаж встретился мне недавно в наблюдательной и сострадательной "Нью-Йорк таймс". Там написали: "Когда самка крота попадает в капкан, самец приходит в столь сильное волнение, что умирает с голоду".

Моя жена прочла это вслух укоризненным тоном, ясно давая понять, что самцы любого вида, включая мой собственный, ни на что не способны, и могут разве что отдать концы, если их спутница окажется в ловушке, или связанной по рукам и ногам, или с кляпом во рту, или запертой в одёжном шкафу. Я заговорил прежде, чем её язык успел излить весь скопившийся на нём яд.

— Крот — очень верный друг, — заторопился я. — Обрати внимание, что он не пользуется этой неповторимой возможностью, чтобы сбежать к бурундучихе, обитающей на дубе. Нет, он предано остаётся рядом с несчастной, думая о своей мамочке и сокрушаясь о её судьбе.

— Да станет тебе горевать этот котяра! — буркнула она. — Здесь не написано, что он "сокрушается", здесь сказано "приходит в волнение". Конечно, это писал мужчина: вот и решил, что трагедия у самца страшнее, чем у самки. Беда самца в том…