Рассказы

Знаете, как он умеет молчать и ходить по классу, не глядя ни на кого? Хуже ничего нет на свете.

Наконец я не выдержал:

— Она взорвалась, да, Владим Николаич?

Историк резко остановился и посмотрел на нас блестящим глазом.

— Мальчишки. Мелюзга. Игрушку нашли, — сказал он отрывисто, будто выплевывая слова. — Ваше счастье, что в ней детонатора не было. Глупый, счастливый случай… Отделались только обмороком.

Он выкурил еще одну папиросу, раздавил окурок в пепельнице, подошел к двери и щелкнул ключом в замке.

— Ноги-то двигаются? — спросил он и, когда мы ответили, что двигаются, распахнул дверь в пустынный коридор.

— Я думаю, вам надолго этого хватит. Может быть, на всю жизнь… А сейчас — марш домой! — И добавил: — Завтра в школу пораньше. Стекло в окне вставлять будете, которое я разбил, выбрасывая эту гадость. Ясно?

…Вот как все это было. В классе об этом по-настоящему никто ничего не знает. Только мы с Борькой.

ФАКС

Эта история началась с обыкновенного круглого зеркальца, такого, в какие любят смотреться девчонки и которое в магазине стоит двенадцать копеек. Тошка вынул его из кармана на уроке физики, придвинулся поближе к окну и запустил в спину Таньке Крапивиной зайчика. А Танька случайно отодвинулась в сторону. Зайчик соскользнул у нее со спины и ударил прямо в доску. Тошка быстро сунул зеркальце в парту, но физик уже заметил.

— Федоров! Это что еще за игрушки? Ну-ка, дайте сюда ваше зеркало.

— Я больше не буду, Борис Николаевич. Я случайно. Честное слово, — уныло сказал Тошка.

— Дайте мне зеркало! — повторил физик.

Тошка нехотя поднялся с места и положил зеркальце на стол.

— Сядьте на место, Федоров, — сказал физик.

Он никогда не отчитывал нас за всякие мелкие проступки и никогда не повышал голоса, даже если очень злился. Но если он что-нибудь отбирал во время урока, то уже не отдавал никогда.

Вот и сейчас он покрутил зеркальце в пальцах и посмотрел на часы, которые лежали на раскрытом журнале.

— То, что я хочу вам рассказать, произошло две тысячи сто лет назад. Ровно две тысячи сто лет назад римский адмирал Марцелл привел свой флот к греческому городу Сиракузы и блокировал его с моря…

Класс притих, потому что Борис Николаевич здорово умел рассказывать. Однажды он начал урок с обыкновенного ржавого гвоздя, который подобрал где-то по дороге в школу. Он намотал на этот гвоздь тонкую лакированную проволочку и пропустил по ней ток от карманной батарейки. И гвоздь превратился в магнит, который притягивал перья, бритвочки, булавки и всякую железную мелочь, которую ребята бросали на стол. А один раз он принес две толстые палки, одну из них концами привязал к ниткам, нитки эти держали за концы Николайчик и Юрка Блин, а Борис Николаевич ударил изо всей силы по середине привязанной палки другой палкой. И эта палка, которая висела на нитках, сломалась, а нитки даже не оборвались! Борис Николаевич сказал, что это закон инерции и что все дело в том, как ударить по палке.

И еще неизвестно, кто лучше рассказывает — Борис Николаевич или Владимир Николаевич, наш историк. Историку приходится верить на слово: кто знает, как там жили наши прапрапрапрадеды, когда они и писать-то еще не умели. А вот физику… Достаточно взять в руки мел, там перемножить, тут сложить, и сразу все ясно, и никаких тебе споров. Против математики не пойдешь.

Интересно, к чему это физик начал про древних римлян и про Сиракузы?

— Большим и сильным был флот Марцелла. Шестнадцать тяжелых боевых трирем закрыли выход из сиракузской гавани и не выпускали в море ни одного корабля, ни одной лодки. Не могли выйти на промысел рыбаки. Прекратился подвоз продуктов. И скоро в Сиракузах начался голод. Городские власти пытались начать переговоры с Марцеллом, но адмирал надменно ответил, что ни о каких переговорах не может быть речи, пока он не захватит город и не разграбит его дотла. А Сиракузы были очень богаты. Сюда привозили золото из Африки, ценное дерево из Ливана, дорогие масла с Крита и красивые ткани с востока. Жители Сиракуз приуныли. Они не видели выхода и готовились к последнему бою.

И тут им на помощь пришел знаменитый ученый Архимед. Он осмотрел флот Марцелла с вершины холма над городом, а потом приказал собрать у богатых горожан самые большие зеркала. А надо сказать, что зеркала в то время стоили очень дорого, потому что их делали не из стекла, а из полированных пластин бронзы. Это была тяжелая и долгая работа.

Вечером все найденные зеркала принесли в дом Архимеда. Ученый отобрал из них двадцать четыре самых больших и самых блестящих.

На следующий день, в самый жаркий час, когда земля ссыхалась и трескалась от солнца, Архимед роздал зеркала женщинам-рыбачкам и приказал пустить в борт самой большой триремы двадцать четыре солнечных зайчика.

— Все зайчики должны попасть в одном место, — сказал он.

И вот на борту триремы загорелось ослепительное солнечное пятно…

Борис Николаевич повернул Тошкино зеркальце к солнцу и пустил зайчика на заднюю стену класса. Все обернулись, зашумели, захлопали крышками парт, а Орька Кириков и Николайчик захихикали.