Рассказы

Кражу единогласно хотели пришить бомжу, кантующемуся в теплое время года по окрестным деревням; фамилии его никто не знал, знали только прозвище – Илюха-бомж. В поселке он появился прошлым летом и пытался устроиться к кому-нибудь на работу, но дачники взбунтовались, и охрана выпроводила бомжа за пределы подведомственной территории. Глухо ворча, он удалился по пыльной дороге в сторону шоссе, но той же ночью был пойман охранниками при попытке украсть садовый фонарь. После этого бомж вылетел на дорогу гораздо быстрее и приземлился жестче, чем в первый раз. С тех пор возле поселка его не видели, но, по информации, поступавшей от деревенских, он продолжал заниматься мелким воровством в более безопасных местах.

Негодующие дачники едва не приговорили Илюху-бомжа к смертной казни, но Кирилл Козырев объяснил, что три часа назад обвиняемый находился в двадцати километрах отсюда – в городе – и, вероятнее всего, до сих пор там остается. По тону и выражению лица Козырева можно было понять, что его встреча с Илюхой-бомжом прошла вовсе не по-дружески, что подтверждали распухшие, с содранной кожей костяшки пальцев на правой руке Кирилла.

- ближе к вечеру кто-то вытоптал цветы возле дома Людки Бобровой. Людка подняла такой истошный визг, что у ее забора собрался почти весь посёлок. Оскверненная клумба выглядела так, словно на ней отплясывали в тяжелых ботинках – на земле остался даже один вполне отчетливый след. Вот тут-то Кирилл Козырев и засомневался, что Илюха-бомж всё еще в городе. Но сказать об этом он никому не успел, потому что у въездных ворот загрохотали выстрелы;

В первые секунды никто не понял, что происходит. Все только видели, что охранник мечется возле караульного домика и почем зря палит в воздух из пистолета. В интервалах между выстрелами он выкрикивал что-то бессвязное. Один из соседей Козырева бросил отрывисто: «Крышу снесло». Мужчины в поселке не робкого десятка, половина – силовики кадрового резерва; до охранника добрались раньше, чем он успел полностью расстрелять магазин. Пистолет у него отобрали, а самого сбили с ног и заковали в его же наручники. Охранник бешено вырывался, лязгал зубами и, в конце концов, принялся биться лицом об землю. Прежде чем кто-то зафиксировал парню голову, он изувечил себя до полной неузнаваемости – губы безобразно свисали лоскутьями, нос расплющился, а левый глаз месивом размазался по щеке. На обуви мужчин, столпившихся вокруг, остались крупные брызги крови.

Через час из ЧОПа прислали нового охранника, а чуть позже подъехала бригада «скорой помощи». Дачники хмуро обсуждали, от чего, собственно, пацан мог вот так, средь бела дня (точнее, в шесть вечера) слететь с катушек, да еще в такой острой форме, но идей ни у кого не возникло. Директор охранного предприятия, проживавший здесь же, в поселке, недоуменно пожимал плечами: этого парня приняли на работу совсем недавно. Отслужил в армии, с криминалом в прошлом дела не имел, документы в порядке, включая справки из психо- и наркодиспансеров, есть отзывы с прежнего места работы, где зарекомендовал себя как исполнительный и грамотный сотрудник.

Медики довольно долго возились с пострадавшим. Когда его грузили в машину, старший бригады сказал, что дело хана – если даже не учитывать тяжелых физических травм, парень совершенно точно рехнулся. Пока ему пытались остановить кровотечение, он впал в прострацию и только бормотал какую-то чушь – якобы, видел, как с ближнего участка взлетел в небо человек.

Директор ЧОПа предположил, что видеть-то парень, возможно, и видел, только не взлетающего человека, а человека, топчущего любимые цветочки госпожи Бобровой. Что конкретно у него после этого перегорело в мозгах – неизвестно, но, может быть, охранник просто не справился со свалившимся на него грузом материальной ответственности. Цветы у Людки не простые, а золотые - она с ними на международных выставках призы берет.

Хотя это и маловероятно, добавил офицер ФСБ в отставке, когда дачники расходились, проводив взглядами выруливающую за ворота машину «скорой».

Из города вернулся Фурсилов. Мертвую «немку» он оставил на растерзание лаборантам, впрочем, уже было и так ясно, что собака умерла от разрыва сердца.

Когда сопоставили события по времени, пришли к выводу, что избитый Козыревым Илюха-бомж вполне мог добраться до поселка раньше, чем сам Козырев. Кирилл с женой и дочкой задержались в супермаркете, потом они заехали посмотреть недавно открытую церковь, и уже на пути от церкви застряли в пробке на железнодорожном переезде. Если бы Илюха-бомж, очнувшись после нокаута, тут же – прямо сразу – сел на автобус, через двадцать минут он уже был бы возле поворота с шоссе на поселок (пробка возникла после того, как рейсовый миновал переезд). Почему бомжа никто не заметил и как он пробрался мимо охранника – другой вопрос; впрочем, охранник, вероятно, уже тогда был не в себе. Таким образом, Илюха-бомж, может, и не имел отношения к смерти Юни, но он вполне мог похитить косу у Алабиных и вытоптать Бобровой цветы.