Рассказы

- Они останавливаются-то не в одно время; что же ты во время движения ни с того ни с сего и будешь крыть?..

- Можно предупредить, что это к следующей остановке относится.

- А почему вагонов не прибавляют?

- Потому что второстепенная линия - движение небольшое,- сказал недовольно кондуктор.

- Какое ж, к черту, небольшое, когда мы все ребра себе переломали.

- Мало что поломали - определяется по статистике, а не по ребрам.

- Батюшка, ослобони! - крикнула старушка из середины.

- То-то вот - "ослобони"!.. А зачем лезла на такой номер, спрашивается? По зубам бы выбирала. Села бы, вон, на четвертый.

- Куда ж я на четвертый сяду, когда он совсем не в ту сторону?

- Еще разбирет, в какую сторону,- проворчал недовольно кондуктор.- Ну, что же там, вы! Олухи царя небесного, ведь вам сказано наперед потесниться!

- Нельзя ли повежливее?

- Садись на другой номер, там повежливее будут.

- Вы, кажется, навеселе?..

- На этом номере только пьяному и ездить, никакой трезвый не выдержит,отозвался кондуктор и прибавил: - Ах, окаянные, ну и народ! Ежели на них не кричать без передышки, они на вершок не подвинутся.

- Голубчик, крикни на них посильнее! - послышался голос старушки,- совсем ведь смерть подходит.

- Криком тут много не сделаешь,- ответил недовольно кондуктор и мигнул вожатому: - Панкратов, стряхни-ка!

Вагон, летевший под уклон, вдруг неожиданно замедлил ход, и все пассажиры, стоявшие в проходе, посыпались друг на друга к передней площадке.

- Боже мой! Что же это?! Что случилось?!

- Да ничего не случилось,- сказал кондуктор,- вот стряхнул всех,- теперь свободнее стало.

- Слушайте, нельзя ли потише?! - крикнул какой-то гражданин, сидевший на скамейке, у которого шапка слетела через задинку назад.

- Потише ничего не выйдет,- отозвался кондуктор.- На другом номере, конечно, можно и потише, а тут народ так образовался, что его только вот когда под горку разгонишь да остановишь сразу, ну, тогда еще стряхнется. Они стоять на особый манер приспособились: на других номерах человек стоит себе как попало, а тут он норовит вдоль вагона раскорячиться. Поди-ка его сшиби, когда он одной ногой в пол упирается!

- Вот пять лет езжу на этом номере,- сказал толстый человек,- и каждый божий день такая мука.

- И десять лет проездишь, все та же мука будет,- сказал кондуктор.- На этом номере за три года пенсию выдавать надо.

- А ничего с ним сделать нельзя? - спросил опять кто-то.

- Это не с ним, а с народом делать надо. Да и с народом ничего не сделаешь; ежели только перебить вас половину, тех, что на этом номере ездят,ну, тогда, может быть, послободнеет.

Вагон остановился на остановке, и на задней площадке опять завязалось сражение.

- Проходите наперед, ведь там вышли! - кричали снаружи.

- Кондуктор, не пускайте же больше, скажите, что мест нет! - кричала какая-то женщина в вагоне, у которой шляпка от тесноты перевернулась задом наперед.

- Пускай лезут,- ответил кондуктор,- ведь если бы ты там, а не тут была, другое бы совсем говорила.

- Передние, проходите дальше! Кондуктор, крикнете же им.

- У меня уж голос пропадать стал от крику,- сказал кондуктор,- а вот сейчас тронемся, тогда и разровняемся.

И когда вагон тронулся и разошелся под уклон, он крикнул:

- Панкратов, стряхни их, чертей, как следует!..

ИРОДОВО ПЛЕМЯ

На бирже губернского города была толкотня и давка.

На решетчатом диванчике, стоявшем около стены в темном коридоре, сидела женщина в красной шали, замотанной одним концом вокруг шеи, мужчина в поддевке и белых валенках и рабочий в шапке с незавязанными, мотающимися наушниками.

- Вот третью неделю хожу, а толку - ни черта,- сказал мужчина в белых валенках.- А все почему? Потому, что у кого есть сват или брат, или, скажем, знакомство, тот получает. А наш брат - только облизывается. С виду все хорошо: все равны и все по справедливости, а на поверку выходит - черт-те что. А все отчего? Оттого, что гражданской сознательности нет. Если бы они для себя нанимали, так они бы все кишки перевернули у человека, прежде чем ему место дать, а тут дело не их, а государственное, значит - черт с ним, пихну какого-нибудь зятя или тестя, а знающий человек на диванчике посиди.

- Это верно, чего там,- сказал рабочий, куривший папиросу и смотревший прямо перед собой в пол.

- А уж барышень этих везде напихано,- прямо не знаешь, откуда они берутся,- отозвалась женщина.

- Вон, вон, пошел,- сказал мужчина в белых валенках, указав на какого-то молодого человека, который сначала стал было в очередь, но через минуту достал какое-то письмо в запечатанном конверте и стал водить глазами по дверям. А потом подошел к уборщице в мужской куртке, несшей корзину для бумаг, и что-то спросил у нее, продолжая бегать глазами по дверям.

Уборщица указала ему на дверь последней комнаты и пошла. А молодой человек направился к указанной двери.

Потом, через пять минут, застегиваясь и едва сдерживая улыбку от каких-то приятных мыслей, прошел мимо сидевших на диванчике и, хлопнув дверью, размоловшейся от постоянного хлопанья, скрылся.