Рассказы. Часть 2

Оранжево-чёрный логотип вверх ногами. «Гелиос-Энергия Один» защищена Чёрной Силой. Меня это удивило, но не поставило в тупик: если ядерная станция внезапно остановится, местным всё равно нужны будут свет, вода, охлаждение и рециркуляция воздуха.

— Что вам снилось? У вас дёргались ноги.

— Я задремал. Гекати, она открыла кислород на полную. Возможно, да и скорее всего, утечки не было. Наверно, для того чтобы быстрее и легче бежать.

Мы опустились на оранжево-зелёный спиральный круг, посадочную площадку «Гелиос Один». Гекати ужом выскользнула из кабины и нетерпеливо погнала меня наружу.

— Мы осмотрим скафандр, и, если утечка в нём была, мы её найдём. Другие соображения?

— Я подумал, что её мог оставить в центре кратера Дель Рей корабль. Небольшой корабль, потому что выхлоп бьёт в кратер, а кратеры там небольшие. Например, такой лемми — это возможно? И никто ничего не узнает.

— Об этом нечего думать. Вы не представляете, что можно рассмотреть с орбиты. Лично я не пошла бы туда ни за какие коврижки. Гил, мне немного не по себе…

— Это только ваше воображение.

— Нужно пройти обеззараживание.

Купол Коперника находился в трёхстах километрах от Дель Рей. От «Гелиос Один» нас отделяла всего сотня, но лемми мог добраться в оба места одним прыжком.

В Куполе Коперника наверняка есть оборудование для очистки от радиоактивного загрязнения. Да и любой земной автодок мог нас обработать. Очистка от радиации была известна со времён Второй мировой! За два минувших века технологию значительно улучшили, и сегодня нужно было постараться, чтобы умереть от радиации… но ничего невозможного нет.

Обеззараживание — это очистка от радиации того, с чем ты потом собираешься жить. Но отсеки для очистки имелись только на ядерных и термоядерных станциях.

Не воспользоваться ими было бы ошибкой. Но станция «Гелиос Один» использовала термоядерный синтез на основе гелия-3.

Гелия-3 на Луне повсюду было в избытке, абсорбированного в скальной породе. Распад гелия-3 происходил с образованием двух протонов и нейтрона. Частицы вступали в реакцию синтеза с обычным дейтерием — импортированным, конечно — с образованием гелия-4, водорода и энергии, хотя температура требовалась адская. Самым лучшим в термоядерном синтезе на основе гелия-3 было то, что он проходил без выделения нейтронов. Без всякой радиации.

Откуда на «Гелиос-Энергия Один» отсек обеззараживания? Это была ещё одна интеллектуальная загадка, которую я пока не решил. Нужно спросить у Гекати… при случае.

Мне уже приходилось пользоваться процедурами обеззараживания, чтобы получить вещественные доказательства с погибших. Отсек на «Гелиос-Энергия Один» был самым современным из всех виденных мной. Везде висели счётчики радиации. Прямо в скафандре я прошёл через магнитный тоннель, потом через воздушный обдув. Потом вошёл в герметичный мешок и там выбрался из скафандра. Скафандр остался в мешке и куда-то отправился. Меня осмотрели несколько датчиков. Потом десять душевых головок по очереди окатили меня водой, и это был первый приличный душ после моего отлёта с Земли.

Потом наступил черёд ряда из шести огромных капсул. Это были автодоки «Райден Медтек», удлинённые под рост лунян. Я подумал: «Зачем так много?» Но капсулы выглядели новёхонькими, не использованными. Что ж, уже лучше. Я лёг в первую капсулу и уснул.

Проснулся я разбитым и с больной головой.

Прошло два часа. Я получил в общей сложности двести миллирентген, и красный дисплей автодока посоветовал мне пить больше жидкости и снова лечь в капсулу через двадцать часов. Я представил себе, как крохотные молекулы «Райден Медтек» блуждают в моей крови, собирая оставшиеся радиоактивные частицы, стимулируют почки и выделительную систему для ускорения очистки, изолируя полумёртвые клетки, которые могут стать причиной рака. Вычищают кровеносную систему.

Я позвонил Гекати и узнал, что она в своей конторе.

Когда я вошёл, она поднялась и повернулась ко мне, чертовски грациозная. Если бы я так быстро повернулся, то взлетел бы к потолку.

— Нуналли, это обер-лейтенант Гил Гамильтон из Ассоциации региональной милиции Земли. Гил, это Нуналли Стерн, дежурный офицер.

Когда Стерн — лунянин с удлинённой головой, очень чёрный — поднялся, чтобы пожать мне руку, мне показалось, что в нём все восемь футов, а может и больше.

— Для нас большая честь видеть вас здесь, Гамильтон, — проговорил он. — Нам не хотелось останавливать тягачи. Думаю, мистер Ходдер захочет поблагодарить вас лично.

— А Ходдер, он…

— Эверетт Ходдер — директор. Он скоро придёт.

— Сейчас ночь?

Стерн улыбнулся.

— Официально — за полдень.

— Стерн, для чего вам радиоактивные отходы?

Где бы я ни был на Луне, я всюду слышал этот вздох. Плоскостник и лунянин. Неторопливая речь.

— Тут в общем нет никакой тайны. Просто нам вряд ли стоит рассчитывать на сочувствие и понимание. Оправдание для нашего типа генераторов, на Земле или где бы то ни было, одно: синтез гелия-3 не радиоактивен.

— Ага.

— Плоскостники начали сваливать контейнеры в Дель Рей… в начале прошлого века. Они…