Рассказы для детей

Заснул и сразу очутился в этом поднебесном саду. Ну и сад! Груши по ведру, сами падают на землю. Берегись, если такая груша упадёт на голову! И виноград — розовый, жёлтый, чёрный... Гроздья висят до самой земли...

«Эй, Нельзя, где ты?» — крикнул Алимджан.

Никто не отозвался. Значит, можно взять винограду. Только ведь за это надо работать в саду?

«Эй, Надо!» — крикнул Алимджан.

И опять никто не отозвался. Алимджан обрадовался — значит, их тут нет.

«Ага! — сказал он. — В гору-то им не подняться!»

Такой весёлый сон снился Алимджану.

БЕЛЫЕ ГОРЫ

Алимджан сидел во дворе около очага, на котором варят плов. Очаг сложен из кирпичей и глины. Внутри разжигают маленький костёр. А над костром на кирпичи ставят тяжёлый котёл с крышкой, и там варится плов.

Сейчас в очаге огня не было, а лежала кучка золы. Алимджан сидел и чистил золой закопчённую миску. Лали велела.

— Эй, Алимджан!

Это прибежал Юсуф. Алимджан угрюмо посмотрел на него. Ему не хотелось чистить миску, и поэтому у него было плохое настроение. Юсуф присел около Алимджана на корточки.

— Чистишь, да?

— Сам видишь. А что тебе?

— Надоело.

— Что надоело?

— Дома надоело. То одно делай, то другое. Прямо как ишак какой. Теперь вон шерсть разбирать надо! Бабушка прясть хочет, а там колючки всякие...

— А ты?

— А я взял да убежал. Только, наверно, бабушка сейчас сюда за мной придёт. Разве от неё спрячешься!

Алимджан сунул миску в золу и посмотрел на Юсуфа.

— А мне, думаешь, не надоело? Думаешь, я не ишак?

— Давай уйдём куда-нибудь, — сказал Юсуф.

Алимджан сразу поднялся.

— Давай.

— Только ты умойся, — сказал Юсуф, — а то весь в золе.

Алимджан побежал к крану, поплескал в лицо водой, утёрся полотенцем, которое висело тут же, на гвоздике. На полотенце остались серые пятна, сразу видно, что это Алимджан умылся.

— Пойдём.

Они вышли на улицу, захлопнули калитку.

— Куда? На канал?

— Нет, — сказал Алимджан, — мы пойдём на гору. Вон в тот сад, который на горе.

Юсуф согласился. И они дружно зашагали по дороге в гору.

Казалось, что сад на горе не так уж и далеко. Но идут, идут, а сад всё не приближается. Уже и кишлака не видно совсем, одни жёлтые каменистые склоны поднимались кругом, бугры, горные вершины. А дорога уходила всё дальше, всё выше. Стало жарко. Захотелось пить. Ноги еле двигались. То Юсуф вздохнёт, то Алимджан вздохнёт. А сад всё так же далеко, под самым небом.

Вдруг на дороге за поворотом загудела машина. Юсуф и Алимджан остановились. Из-за горы вышел большой грузовик, гружённый хлопком. Хлопок лежал в высоком кузове, как огромный снеговой сугроб. Машина прошла было мимо, но тут же замедлила ход и остановилась. Шофёр высунулся из кабины, и Алимджан сразу закричал:

— Папа! Уй, папа!

Отец вёз хлопок на хирман. Хирман — это место, куда со всех колхозов привозят хлопок.

— Почему вы здесь оказались, ребята? — спросил отец.

— Мы в сад идём, — ответил Алимджан. — Вон на гору.

— Ах, неразумные вы головы! — сказал отец. — Да ведь туда и до ночи не дойдёшь. Ну-ка, влезайте в кабину.

Алимджан, а за ним Юсуф уселись в кабину и поехали. Вот-то весело им было! Сколько раз Алимджан просил отца взять его с собой на хирман, так отец не хотел. А сегодня Алимджан и не собирался ехать, так отец сам позвал! Следом за отцовой машиной шли и другие машины, гружённые хлопком. Жёлтая пыль взвивалась из-под колёс. Так и ехали будто в тумане. Потом машины вышли на асфальтовое шоссе, и пыль сразу отстала.

Вот и хирман — большая площадь. На хирмане возвышались огромные кучи хлопка, такие высокие, что наверх ни за что не взобраться. Эти белые горы назывались бунтами. Отец высадил ребят, а сам подъехал к бунту, свалил хлопок. А отсюда на транспортёре хлопок пополз на верх бунта.

— Вот здорово! — сказал Алимджан.

— Да-а... — согласился и Юсуф.

Отец скоро управился. Ребята снова уселись к нему в кабину, и машина помчалась обратно. Но поехали они не в кишлак, а свернули в долину.

— Слезайте, — сказал отец, — отсюда до дома недалеко.

Алимджан и Юсуф слезли. Но домой не пошли. Здесь плантация была ещё больше, чем у них, возле кишлака. Коричневые кустики были густо покрыты белыми хлопьями, будто их снегом занесло. А народа не видно было.

— Ух ты! — сказал Алимджан. — Когда весь этот хлопок соберёшь!

— До зимы не собрать, — согласился Юсуф. — Ай, Алимджан, — вдруг закричал он, — гляди-ка! Машины!

— Машины! — закричал и Алимджан. — Вижу! Голубые корабли!

По широкой плантации шли четыре машины, которые сами собирают хлопок. Они шли рядом, ровно, как солдаты в строю. И каждая захватывала четыре ряда. Машины были голубые, как небо, они шли по хлопковой долине, будто корабли по морю. Поэтому их и называют голубыми кораблями.

Голубые корабли подошли к самому краю поля. Потом повернули и пошли обратно. И там, где они прошли, коричневые кустики словно сразу погасли, стали тёмными, незаметными. А голубые корабли уходили всё дальше и дальше.

— Есть хочется, — вздохнул Юсуф.

— И пить тоже, — отозвался Алимджан. — Пошли!