Рассказы ездового пса

Если в летное училище придет подготовленный, не посторонний человек, знающий – для себя! – принципы и законы полета, изучивший руководящие документы, знающий – для себя же! – технологию работы экипажа, имеющий тренажерную подготовку – так неужели же начинать с ним занятия с закона Бернулли и формулы подъемной силы? А может, эти знания требовать от подготовленных абитуриентов еще на вступительных экзаменах? А заодно – и экзаменационный полет на флайт-симуляторе. Какие тогда программы обучения можно претворить в жизнь еще на стадии училища? И какой выйдет из его стен тогда летчик? Каков будет запас его знаний и навыков? На каком типе самолета он будет способен летать?

У меня теперь много друзей среди симмеров. Они ищут любые лазейки, чтобы пробраться в реальный самолет… ну, хотя бы на тренажер. И пробираются. Инструктор тренажера КТС-154, мой бывший коллега, старый воздушный волк, съевший зубы на натаскивании молодых, выбрав свободную минутку, усаживает человека рядом, показывает взлет. Потом, как бы в шутку, снисходительно дает руля:

– Ну-ка попробуй… Да смелее, смелее!

Через пару минут у него появляется озадаченная мина на лице. Через десять минут, весь красный, он возмущается:

– Что вы мне лапшу на уши… Где раньше летали?

– Нигде… Мы на флайт-симуляторе… Ту-154…

– Вы вон того, с погонами, видели? Перед вами который летал? Так вот… он хуже вас… В командиры вводится! Ё…! У него налет на Ан-2… восемьсот часов!

Вот тебе и «Ё». Вот – реалии. Профессиональный летчик, с Ан-2… когда еще он, через седалище, в нечастых полетах – да еще будут ли условия – научится сносно пилотировать тяжелый лайнер по приборам. А эти ребята, кто способен, как уж кто может, влезши в долги, наскрести денег – идут в аэроклуб, сдают экзамены по теории Ан-2, садятся с инструктором, выполняют контрольный полет… Ах, как колотится в горле сердце, в первый раз-то! На настоящем самолете! Как ноги дрожат!

Через пару кругов инструктор отдает управление: ему делать нечего.

Я не вру. Я знаю этих ребят. Это друзья мои и братья по любви к Небу. Я всей душой желаю им найти свой Полет. Я бесконечно благодарен судьбе за то, что она свела меня с этими благородными людьми.

Спасибо вам за помощь, ребята. Я вас всех люблю!

Последняя глава

Вот и вторая моя книга подошла к концу. Уже четыре года я не летаю; старый ездовой пес сидит на цепи. И только воспоминания вновь и вновь тянут меня в мое Небо. Каким оно было – это я и попытался показать в моем скромном литературном труде.

За это время у меня появилось много новых молодых друзей. Пусть большинство из них не являются летчиками, но великая любовь к Небу объединяет нас во всех концах нашей огромной страны и даже за ее пределами.

Несколько лет назад, наблюдая, как в судорогах выживает российская авиация, я мог только верить, что все-таки найдется путь ее восстановления и дальнейшего развития. Сейчас, как мне кажется, такой путь наметился.

Не принципиально, на самолетах чьего производства будут летать российские пассажиры в будущем. Вполне вероятно, что на иностранных. Вполне возможно, и наши, отечественные самолеты найдут свою нишу, как нашли ее среди вала иномарок недорогие отечественные автомобили для неприхотливых покупателей.

Принципиально для меня то, что за штурвалами этих летательных аппаратов должны сидеть россияне. Тогда будет жить российская авиация; в противном случае она станет иноземной и наемной.

Проблема подготовки летных кадров и смены поколений в нашей гражданской авиации назревала давно. Государство эту проблему прозевало. В дележке портфелей некогда было прислушаться к голосам с мест, где наглядно видно было, что летчик стареет, смены нет, мотивации к летной работе у молодежи нет. В министерстве… то бишь, департаменте… или федеральной службе – короче, в забегаловке этой, полуподвальной, чиновники сидят на крантиках и молят Бога, чтоб продлил их существование; проблемы же подготовки кадров… пусть их решают потом, кто-нибудь…

Старых ездовых псов все так же стимулируют куском требухи, привязанным впереди к длинной палке, и они, задыхаясь, влачат свою лямку, пытаясь догнать несбыточное. Через год-два начнется обвальное списание старых летчиков, а через пять лет начнут уходить нынешние пятидесятилетние.

Современные иноземные самолеты, с экипажем из двух человек, требуют отдачи всех сил пилотов – и это фактор, также способствующий досрочному списанию с летной работы по состоянию здоровья.

Наши летные училища выпускают в год всего несколько десятков пилотов. Выпускают их или на древнем Ан-2, или на не столь древнем, но тоже отживающим Ан-24. Авиакомпаний, где эксплуатируются эти летные долгожители, мало; эти предприятия удушаются сертификационными требованиями, и люди, работники этих предприятий, большей частью, преклонного возраста, тоже молят Бога, чтоб продлил еще хотя бы на годик их существование. Все доходы этих авиакомпаний уходят на поддержание статус-кво – прогресса нет и быть не может.

Кого набирают пилотами в такие авиакомпании на смену списываемым по здоровью коллегам?