Рассказы (фанатские переводы)

Мёрфи может быть симпатичным засранцем для такой мелочи. Мне в ней это нравится.

– Я не могу, – сказал карнавальщик. – Я не могу. Мне платят, чтобы я ничего не видел. Она убьёт меня. Она убьёт меня.

Я раздвинул тяжёлый занавес, ведущий ко входу в туннель, и увидел это сразу – круглую дыру в полу в двух футах впереди, в ней даже виднелась верхняя часть лестницы. Круглая крышка лежала повёрнутой на сторону, раскрашенную чёрным, как и остальная часть холла.

– Здесь, – сказал я Мёрф. – Вот почему мы ничего не заметили. Когда ты зажгла свой свет, оно уже было позади.

Мёрфи прищурилась, глядя на карнавальщика, и сказала:

– Гони мне двадцать баксов.

Тот облизнул губы. Потом выудил мою сложенную двадцатку из кармана рубашки и передал её Мёрфи.

Она кивнула и помахала своим значком.

– Валите отсюда, прежде чем я пойму, что видела вас берущим взятку и подвергающим жизни опасности, позволяя клиентам использовать аттракцион небезопасным образом.

Карнавальщик испарился.

Мёрфи передала мне двадцатку. Я прикарманил её и мы полезли вниз по лестнице.

Мы спустились вниз и тихо двинулись дальше. Язык тела Мёрфи не слишком утончён, что неудивительно, учитывая её размеры и службу в полиции. Но при необходимости она могла двигаться тихо, как дым. Я неуклюж. От меня такое требует больших усилий.

Лестница привела нас к чему-то, смахивающему на интерьер закопанного в землю железнодорожного вагона. По стенам шли электрические провода. Из дверного проёма в дальнем конце вагона пробивался свет. Я шёл первым, приготовив защитный браслет, а Мёрфи двигалась на шаг сзади и справа, приготовив свой Зиг.

Дверной проём в конце вагона вёл в большое рабочее помещение, изобилующее компьютерами, картотеками, микроскопами и как минимум одним роскошным химическим набором.

Бордовый сидел перед одним из компьютеров, светя профилем.

– Проклятье, Стью, – брюзгливо сказал он. – Я же говорил тебе не ходить в здешний сортир. Ходи в один из... – он глянул на нас и замер посреди высказывания, расширив глаза и уставившись на пушку Мёрфи.

– Этой ночью Стью отдыхает, – дружелюбно сказал я. – Где ваш босс?

В дальнем конце комнаты открылась дверь и вошла молодая женщина среднего роста. На ней были очки и лабораторный халат, и ни то, ни другое не далало её внешность менее, чем великолепной. Она посмотрела на нас, потом на Бордового и сказала с идеальным британским акцентом:

– Ты идиот.

– Ага, – сказал я. – Хорошего помощника трудно найти.

Женщина в лабораторном халате посмотрела на меня тёмными, глубокими глазами, и я ощутил нечто вроде призрачного давления на виски, как будто по моей коже скользили извивающиеся головастики. Это была попытка прямого ментального вторжения, но я достаточно практиковался в своей защите и не собирался сдаваться перед чем–то настолько очевидным. Я усилием воли оттолкнул атакующие мысли прочь и сказал:

– Не смотри ей в глаза, Мёрф. Она вампир. Красная коллегия.

– Учту, – сказала она, не сводя пушку с Бордового.

Мгновение вампирша смотрела на нас обоих. А потом сказала:

– Можете не представляться, мистер Дрезден. Я баронесса ЛеБлан. И наши народы в данный момент не воюют.

– Я всегда немного путался в юридических тонкостях, – сказал я. У меня было при себе несколько штучек, которые я мог использовать для собственной защиты. Я был готов использовать любую из них. Вампир в ближнем бою – не то, над чем стоит смеяться. ЛеБлан могла оторвать мне три или четыре конечности за время, нужное, чтобы достать пистолет и выстрелить. Я внимательно следил за ней, готовый действовать при малейшем признаке атаки. – Мы оба знаем, что война в конечном счёте начнётся снова.

– Вы вдалеке от чего–нибудь существенного вроде вашей территории, – сказала она, – и вы нарушили границы моей. По Соглашениям я буду в своём праве, убив вас и похоронив туловище и конечности в разных могилах.

– Вот где проблемы с этим заездом, – пожаловался я Мёрфи. – Нет ничего по-настоящему страшного в Туннеле Ужаса.

– Ты вернул свои деньги, – указала она.

– А, и вправду, – я слегка улыбнулся ЛеБлан. – Послушайте, баронесса. Вы знаете, кто я. Вы кое-что делаете с разумами людей и я намерен это остановить.

– Если вы не уберётесь, – сказала она, – я буду считать это актом войны.

– Ура, – сказал я монотонным голосом Бена Штейна[41], крутя указательным пальцем в воздухе, как новогодней трещоткой. – Я уже начал однажды войну с Красной Колегией и с удовольствием сделаю это снова, если это будет необходимо, чтобы защитить людей от вас.

– Это иррационально, – сказала ЛеБлан. – Полностью иррационально.

– Объясни ей, Мёрф.

– Он полностью иррационален, – сказала Мёрфи искажённым тоном.

Мгновение ЛеБлан спокойно меня оценивала. Потом она слабо улыбнулась и сказала:

– Возможно, физическая конфронтация – не лучшее решение.

– Правда? – нахмурился я.

Она пожала плечами.

– Не вся Красная Коллегия – кровожадные наркоманы, Дрезден. В моей здешней работе нет зловещих намерений. Фактически, даже наоборот.

Я склонил голову.

– Забавно. Вся эта куча трупов свидетельствует иное.