Рассказы (фанатские переводы)

— Настолько крутая, что она оставила её и вернулась сюда?

Уилл пожал плечами.

— Она сказала, для неё важнее быть здесь и поддержать нас. И она живет в «картонной коробке», вложив большую часть своих денег в банк. Сказала, что ей этого достаточно на данный момент.

Я решила остаться скептически настроенной к этой истории.

— Ты случайно не запомнил, пользовался ли кто-то из них губной помадой такого оттенка?

— Извини. Это не совсем те вещи, на которые я обращаю внимание, — покачал он головой.

Если я правильно понимаю, большинство парней, которые смотрят на Энди, вряд ли потом помнят вообще: была на её губах помада или нет. Но у неё в свою очередь наверняка были какие-то другие проблемы.

— Ладно, — сказала я. — Может быть, тут скоро будут копы, а может, и нет. В любом случае, я не думаю, что мы должны их тут дожидаться.

Уилл согласно кивнул.

— А что мы будем делать?

— Это вовсе не дорогостоящее звуконепроницаемое жилище. Кто-то в этом доме должен был видеть или слышать что-то.

— Может быть, — сказал Уилл, хотя в его голосе не слышалось особой уверенности.

Я повернулась, чтобы уйти, и постаралась не заметить маленькую детскую кроватку и раскладной столик, которые виднелись через открытую дверь второй спальни.

— Мы не узнаем, пока не спросим. Идём.

* * *

Опрашивать многоквартирный дом — занятие не из весёлых. Это трудно, скучно, монотонно и выматывает. Большинство людей, к которым вы обращаетесь, не хотят говорить с вами и стараются закончить разговор как можно скорее — или, в другом случае, они просто балдеют от самого процесса общения и пытаются говорить с вами, даже если они ничего не знают. Вы задаёте одни и те же вопросы снова и снова, получаете снова и снова одни и те же ответы и опредёленно выглядите, как идиот, без единой зацепки.

И если вы не в состоянии перебить их, вам вообще не следует заниматься опросом домов. Со временем вы становитесь очень толстокожими к такому роду вещей, когда работаете в полиции.

— Это ни к чему нас не приведёт, — сказал Уилл после энной двери. Его расстройство и тревога наконец-то вскипели до той отметки, что затмили страх за его жену и ребенка. Он повернулся лицом ко мне, его поза была бессознательно наполнена решимостью: плечи напряжены, грудь вперед, руки сжались в кулаки.

— Нам нужно что-то другое.

Ах да, мужская напористость — я ничего не имела против неё, пока она облегчает работу, а не делает её сложнее.

— Да неужели? — спросила я его. — Ты думаешь, лучше прогуляться вниз по улице, выкрикивая её имя, так, Уилл?

— Н-нет, но…

— Но что? — спросила я его, сохраняя свой голос спокойным, и глядя на него. И плюс с «готовностью-надрать-тебе-задницу» на Марсианском языке тела. Ты не испугаешь меня.

— Ты пришел ко мне за помощью. Я дала её тебе. Либо ты работаешь со мной, либо ты говоришь мне, что хочешь продолжить один. Прямо сейчас.

Он сдал назад, разжав кулаки и отведя взгляд. В свою очередь я тоже расслабилась. Уилл не намеревался угрожать мне, но он чертовски больше и сильнее меня. Конечно, быть сильным — это ещё не всё, но простая масса и сила много значат в бою, плюс у Уилла имелся дикий инстинкт убийцы, который делал их ещё более значимыми. Он никогда не задумывался — чёрт, наверное, никогда не замечал — какое мощное впечатление производит его поза и сжатые кулаки.

Это ещё одна из длинного списка вещей, которые Марсиане с трудом принимают: почти любая женщина знает, что почти любой мужчина сильнее, чем она.

Ну конечно, мужчины знают, что они сильнее, но они редко задумываются над последствиями этого простого факта — последствиями, которые подавляют и практически вездесущи, если вы не Марсианин. Вы думаете про жизнь по-другому, когда знаете, что половина людей, которых вы встречаете, физически сильнее, чем вы, невзирая на всё то, что вы сделали, чтобы исправить это — и даже возможную угрозу физического насилия воспринимаете серьёзно.

Уилл не собирался пугать меня. Он просто хотел найти свою жену.

— Я знаю, это разочаровывает, — сказала я ему, — но это лучший способ выяснить что-то, чего мы не знали раньше.

— Мы обошли весь этот дом, — отрезал он. — И всё, что у нас есть — сосед парой этажей выше, который слышал звук удара.

— Что говорит нам, там не было большой драки, — сказала я, — или они бы наверняка слышали её. Уилл, драки очень громкие, даже когда дерётся один человек. В таких блочных домах как этот, каждый знает, когда его сосед бьёт свою жену.

— Кто-то должен был слышать её крик.

— Возможно, он был не таким громким, как тебе показалось. Крик казался громче за счёт трубки, прижатой к твоему уху. И это расстроило тебя. Если всё произошло достаточно быстро, скорее всего, никто даже не проснулся.

Я выглянула из окна коридора на стоящий напротив, через парковку, дом с такими же квартирами. Уилл не был абсолютно беспомощным в его нынешнем состоянии.