Рассказы (фанатские переводы)

Молодой парень в чёрной кофте с капюшоном стоял в тени, глубоко засунув руки в карманы. Воздух вокруг него пульсировал злостью и страхом на грани паники. В воздухе вокруг него барабанной дробью стучали напряжение и энергия куда большие, чем положено излучать хлипкому смертному. Он был худым, и пусть в профиль я видел лишь кусочек его лица, прыщи всё равно бросались в глаза.

Звёзды и камни.

Колдун.

Магия у молодых людей, можно сказать, сама собой вырывается на сцену, когда они обнаруживают в своём распоряжении способности и силы, которые будто бы вышли прямиком из книжек для детей. В лучшем случае весть об этом приходит в Белый Совет, а он отправляет кого-нибудь обучать это юное дарование и следить, чтобы оно никому не навредило.

Так получалось слишком редко, и из года в год всё реже и реже. С ростом населения всё больше одарённых детей открывали в себе способности, и возможно, трёхсотлетние маги у руля Белого Совета… не слишком быстро адаптировались к изменениям, которые происходили среди смертных. Когда эти дети просачивались сквозь (всё растущие) трещины в системе, их способности могли открыться пугающим, даже жестоким способом, и часто настолько, что они вынуждены были бежать из дома и от общества. Потом им приходилось одновременно выживать и справляться со своими способностями.

Многие из них пользовались даром самым худшим способом. Непростительным способом. Таких детей звали колдунами, и Совет избавлялся от них жёстко, с концами.

Я смотрел на парня какое-то время.

Я был этим парнем какое-то время.

Потом я сделал необычную для себя вещь: закрыл глаза и ушёл.

— Что там было? — спросила Мэгги, когда я вернулся. Она волновалась и немного ёрзала на стуле.

Я спорил сам с собой, нужно ли мне смягчать углы. На сегодня ей явно было достаточно переживаний. Но… Я уже давно практикую волшебство, и эти годы показали мне, какими последствиями оборачивается неведение близких мне людей, когда я пытаюсь что-то замолчать ради их же собственного блага.

Я посмотрел в её искреннее, открытое личико и огромные глаза.

Да.

Нет смысла начинать общение с дочерью с давно избитых ошибок.

— Колдун, — тихо сказал я. — Молодой волшебник, который не контролирует свои силы. Опасный.

Её глаза расширились:

— Вы дрались, оно и ты?

— Он, — ответил я. — Нет.

— Почему? — спросила она.

— Потому что обычно они никому не хотят зла, — сказал я. — Они не понимают, что с ними происходит. Никто не объяснил им, что будет, если нарушить правила.

— Это несправедливо, — сказала Мэгги.

— Нет, — ответил я. — Но это не значит, что они не опасны.

— А ты знаешь, как помочь?

— Иногда, — тихо сказал я. — Не уверен.

Она взяла ломтик картошки и окунула его в гору горчицы. Не кетчупа.

В смысле?

Она задумчиво слизала горчицу с картошки и сказала:

— Но с тобой я.

— Да, — сказал я. — И ты для меня важнее.

Она бросила быстрый взгляд в мои глаза и немного улыбнулась. Потом она сказала:

— Силы просто к ним приходят?

Я кивнул:

— С самого рождения.

Она снова кивнула и спросила:

— Я получу эти силы?

— Может быть, — ответил я. — Нельзя узнать точно.

— Странно, — сказала она.

Она отдала картошку Мышу, а тот её слопал. Она взяла ещё одну, обмакнула её в горчицу и заново начала, судя по всему, хорошо отработанный цикл.

— Если они появятся, ты будешь меня учить? Чтобы никто не пострадал?

— Если захочешь, — сказал я.

Она жевала губу, с большим интересом рассматривая свои пальцы:

— Если… с тобой что-то случится, кто меня научит?

Невидимый боксёр вмазал мне по животу.

— Со мной ничего не случится, — сказал я.

— Может и случится, — тихо сказала Мэгги.

Взрослые нотки прозвучали в её голосе на эти три слова. Слишком взрослые из уст такой крошечной девчушки.

— И возможно, никого не окажется рядом. Может, я стану колдуном.

Я сделал глубокий вдох. Она видела, как убили её приёмную семью. Ужасным способом. Возможно, видела вещи ещё хуже. Она знала, каким иногда бывает этот мир. Наверно, она знала о вещах похуже, чем тот парень в чёрной кофте.

— Может быть, — сказал я.

— На его месте могла быть я, — она несколько раз кивнула сама себе и вдохнула глубоко, так, будто хотела задержать дыхание. Потом подняла глаза на меня. — Я могу поесть ещё картошки фри. Мыш составит мне компанию.

— Ты уверена? — спросил я. — Этот день… он может закончиться быстро.

— Если кому-то нужна помощь, ты им помогаешь, — просто сказала Мэгги. — Даже если будет трудно. Так тётя Молли говорила мне о тебе.

Её глаза искали, изучали. Клянусь, она меня анализировала, пристально следила за моей реакцией. Такая молодая, а сколько цинизма.

Наверно, это у неё от матери.

— Да, — сказал я, чувствуя, как моё лицо растягивается в улыбке. — Да. Это правда.