Рассказы и повести

 Для меня десять лет работы в училище стали прекрасной школой, здесь я приобрёл лётное мастерство, научился работать с людьми, нашёл настоящих друзей.

 Наша дружба не прерывается десятилетиями. Они частые гости в моём доме в Москве, я периодически приезжаю к ним, бываю на аэродроме «Завьяловка» где тысячи раз с курсантами поднимался в воздух.   

Глава пятая. О ДУЗЯХ-ТОВАРИЩАХ.

Встреча с друзьями авиационной юности. Полевые медработники лётного училища.

 Наступил новый век. После длительного перерыва, я снова в городе Бугуруслане, городе нефтяников и лётчиков. Здесь многое изменилось, город преобразился. Много новых домов, новый театр и музей. Чистые улицы, ухоженные скверы, хорошие дороги и новый мост через реку Кинель. Главные ворота в город железнодорожный вокзал то же обновился.

 Лётное училище постепенно возрождается после разрушительных девяностых годов.

 Мои друзья на пенсии. Некоторые работают в училище на тренажёрах, преподают там же авиационные науки, Василий Андреев, заслуженный работник транспорта, руководит училищем.

 И  вновь мы все вместе, словно после напряжённого лётного дня, собрались на большой разбор полётов. Вспоминаем наших учителей-наставников, которые в шестидесятые годы доверили нам учить лётному делу ребят чуть моложе, ровесников, и да же были курсанты старше нас инструкторов.

 Я был счастлив в окружении настоящих друзей. Теперь о их былой лётной профессии говорили потёртые лётные кожаные куртки, авиационные фуражки, да любой разговор заканчивался о полётах.

 Собрать всех друзей авиаторов, как они называют себя «небесной семейкой» в одном месте стало возможным благодаря бывшей заведующей медпунктом на аэродроме «Завьяловка» Лидии Максимовны Сафроновой. Мы ещё в молодости называли её «Боевой подругой». За её внимание и заботу ко всем нам. Энергичный характер и неугомонность. От неё исходила инициатива сходить на рыбалку или посидеть у костра на берегу реки Кинель, да просто организовать вечеринку, когда пилотам делать нечего, особенно зимой.

 Мы собирались в её большом доме, на крутом берегу реки Кинель. Её отчим дед Карпей был гостеприимный и очень любознательный человек. Старый железнодорожник, прошедший путь от кочегара до машиниста паровоза. Любил посидеть с нами, выпить, после чего начинал рассказ о своей работе, в юности и годы войны.

 -Нужно было знать железнодорожное полотно, как свои пять пальцев, соответственно держать пар в котлах. Особенно было трудно во время войны  в районе станции «Кинель». Там сходятся Сибирская и Средне Азиатская железная дорога, нужно было выдержать график движения. Грузы на фронт шли непрерывным потоком, за срыв каралось сурово. Там постоянно находился член правительства. Не простая это была работа. 

 А потом он расспрашивал нас, как и почему летает самолёт? Мы старались, как могли популярно объяснить ему.

 -Очень уж лежит у меня душа к технике, не было возможности, а то бы я, непременно выучился на лётчика, говорил он и постепенно засыпал.

 И ещё дед Карпей был большой грибник. Любимым его грибом были грузди. Он нам объяснял, что с незапамятных времён груздь славится, как самый знаменитый гриб русской кухни. Каждый год, пока он мог ходить, ко дню авиации, в августе, он передавал с Лидией Максимовной для лётчиков небольшой бочонок соленых груздей. Наши «девчонки» медработники покупали в соседней с аэродромом деревне молодой картофель и отваривали его в большом чугуне

 Грузди с чабрецом, смородиновым листом, и ещё известными только ему, деду Карпею, приправами, были хрустящими, сочными и ароматными. С молодой отварной картошкой, посыпанной укропом, эти грибы были особенным угощением. Все на аэродроме, только и говорили,  что сегодня день «Деда Карпея»

 Вот эти медики: Лида Сафронова, Лена Сазонова, Валентина Хайко,  Тоня Гаврилова,  Людмила  Аристова,   Галя Хорина  и другие следившие за нашим здоровьем на аэродромах теперь уже  на пенсии. И вновь они среди нас, лётчиков, командуют нами, «не дают» лишнего, словно завтра в полёт.

 Вообще о стартовых работниках лётного училища нужно сказать особо. Работа их связана с постоянным пребыванием на лётном поле, на старте. Рядом с взлетающими и приземляющими самолётами, среди курсантов и пилотов. Летом в жару до 30 градусов, зимой полёты проводят до минус 20, в снегу и на ветру. Они одеты в меховую лётную форму, сами не мёрзнут и курсантам не дают, заставляют двигаться. И никто не простывал и не болел. Они, эти хрупкие девчонки, были готовы в любую минуту оказать помощь, и не раз успешно это делали.

 В частности,  в 1970 году, зимой, на взлёте на Яке у меня в момент отрыва на скорости 140 км в час разрушилась стойка шасси, самолёт перевернулся, и продолжал двигаться хвостом вперёд, поднимая столб снега с паром от горячего двигателя. Первой у самолёта оказалась Лида Сафронова и оказала первую помощь мне и молодому пилоту-инструктору Серёже Шумакову.