Рассказы и повести

Летчик удалился.

- Алкаш к тому же, - заключил Громов. Коротко и ясно.

В деревне утро начинается рано.

Солнце только-только вернулось в Бересневку из Америки, а Танька уже вышла, потягиваясь, на крыльцо.

Потянулась. Распахнула глаза и поздоровалась:

- Здравствуй, утро!

"Здравствуй, Танька!" - сказало бы утро, если бы умело говорить.

Потом Танька вошла в сарай и поставила ведро под корову.

- Здравствуй, Пальма! - сказала Танька.

"Здравствуй, Таня", - сказала бы корова, если бы умела говорить.

Струйки молока застучали о ведро. И вдруг утро наполнилось мяукающими звуками электрогитары. Танька прекратила доить. Вышла из сарая. Выглянула через забор, и вот что она увидела: Мишка Синицын сидел против своего дома с электрогитарой марки "Эврика". Рядом с ним сидела секретарша Мещерякова Малашкина Валя, босая и с грязными пятками.

Мишка вопил песню про шикарный город Ялту, а Валя высокомерно поводила головой, будто имела прямое отношение и к Мишке, и к гитаре "Эврика", и к шикарному городу на южном берегу.

Танька посмотрела на орущего Мишку, на разомлевшую от счастья соперницу. Метнулась в дом. Подскочила к проигрывателю. Поставила его на подоконник. Включила на полную мощность.

"Бам-бам-бам-бам-бам! Это поют миллионы!" - заорал певец на всю деревню Бересневку.

Мишка поставил регулятор на максимум и завопил громче проигрывателя. Шло состязание не на качество, а на громкость.

Из соседней комнаты вышел Николай Канарейкин, молча выключил проигрыватель и вытащил предохранитель. Николай был человеком замкнутым и предпочитал словам поступки.

У Таньки стало тихо, а Мишка ликующе вопил:

Я-лта! Где растет голубой виноград,

Ялта! Где цыгане ночами не спят.

Ялта! Там, где мы повстречались с тобой...

Танька закрыла окно и задернула занавески, но песня доставала ее самолюбие, и это было почти невыносимо.

Тогда Танька надела юбку-миди, босоножки на платформе и вышла из дому.

Мишка увидел Таньку. Быстро подвинул лицо к Вале и тихо сказал:

- У меня соринка в глаз попала. А ну посмотри!

Валя полезла руками Мишке в глаз, чтобы оттянуть веко.

- Да ты глазами, глазами!

Валя близко подвела свои глаза к Мишкиным. Они застыли лицо в лицо.

Танька тем временем прошла за Мишкиной спиной в его двор. Завела мотоцикл, села и выехала со двора.

- Эй! - Мишка вскочил. - Ты куда?

- к летчику! В Ялту с ним полечу! - крикнула Танька, и мотоцикл, вихляя, понес ее по дороге.

- Стой! - Мишка выбежал на шоссе и помчался по нему, сильно работая локтями и лопатками. Остановил грузовик. Сел и уехал.

Два недоумевающих существа остались в деревне Бересневка: секретарша Мещерякова Малашкина Валя и корова Пальма.

Летчик Журавлев и механик Кеша стояли на летном поле и ковырялись в недрах вертолета. Вернее, ковырялся Кеша, а Журавлев стоял рядом и морочил ему голову.

- Клапана проверь, пожалуйста...

- Я ж только что проверял.

Летчик постоял, потом пошел к кабине. Остановился.

- А масло мы залили?

- Да я ж десять лет работаю, - сказал Кеша.

- А бензин?

- Слушай, - заподозрил Кеша. - А ты что, не летал никогда?

- Почему же не летал?

- А чего ж боишься?

- Почему боюсь? Ничего я не боюсь.

- Ну и лети.

- Я и лечу.

Летчик залез в кабину.

- Ну, я полетел, - предупредил он.

- Ну и лети...

Летчик огляделся по сторонам, как бы мысленно прощаясь со всем, что так не существенно, если с этим жить, так драгоценно, если с этим прощаться: с полем в ромашках, с простым деревянным срубом на краю поля...

Фрося косила на аэродроме высокую траву, когда на нее, как на голову снег, свалился Мишка Синицын.

- Где она? - в панике заорал Мишка.

- Кто "она"? - не разобрала Фрося.

- Танька!

- Какая еще Танька?

- Брось темнить! Вон мой мотоцикл.

Мишка показал пальцем в сторону дома Громова, где стоял абсолютно такой же, как у Мишки, мотоцикл.

Фрося глянула в ту же сторону.

- Твой, как же... Разбежался.

- А где он?

- Кто "он"?

- Летчик...

- Тут все летчики...

Фрося была бестолковая как пень, и Мишка готов был от нетерпения выскочить из собственной шкуры и бежать во все стороны одновременно.

- Новый... Этот... В цепочках! Конь в сбруе! - Мишка пытался определить приметы летчика.

- А, Журавлев? - сообразила Фрося. - Вон он!

Она показала пальцем на взлетную площадку, от которой, крутя пропеллером, отделялся вертолет.

- Стой! - завопил Мишка. - Держи его! - и ринулся к площадке.

- Эй! Нельзя! - испугалась Фрося и помчалась за Мишкой.

Мишка добежал первым. Ухватился за колесо, которое было в двух метрах над землей.

Вертолет пошел вверх, увлекая за собой Мишку. Деревья стали отодвигаться, а облака, наоборот, приближаться. Мишка уцепился двумя руками. Сильный ветер отдувал его ноги.

- "Чайка", "Чайка", я "Сокол"! У вас на колесе человек! - кричал Громов в рацию. Из окна Громова был виден вертолет и болтающийся в воздухе человек. - Начинайте посадку! Только аккуратно! Только аккуратно!..

На взлетной площадке собрался народ. Здесь был врач с носилками, Громов, механики и пожилой сержант милиции.