Рассказы и повести дореволюционных писателей Урала. Том 2

   -- Куда? В чем дело? -- остановил его Павел Петрович.-- Чаю не хочешь ли?

   -- Ах, какой чай! Что вы, дядя!.. Катя, пожалуйста, поскорее!..

   -- Да что скорее-то? Скажи, сделай милость.

   -- Ах, дядя, вы, ей-богу, всегда... Во-первых, Катя пусть собирается... Во-вторых, едем на Аликаев камень -- вот и все!.. Но только, пожалуйста, там ждут... поехали прямой дорогой...

   -- Кто? Когда? Зачем? Не захлебывайся, объясни толком.

   -- Чего ж еще объяснять? Ведь я сказал: на Аликаев камень... Ах, господи, но ведь там ждут! И самое интересное мы пропустим... Вот вы, дядя, всегда, ей-богу.

   Павел Петрович захохотал.

   -- Ладно,-- сказал он,-- я буду допрашивать тебя по пунктам. Ты говоришь -- на Аликаев камень, зачем?

   -- Как зачем?.. Странное дело!.. Так просто... странное дело!..

   -- Ну, однако?

   -- Да что, ей-богу... ну, для прогулки... для развлечения...

   -- Так-с. С кем?

   -- Со мной.

   -- С тобой? Но какого черта вы там будете делать, ночью-то?

   -- Ну, ей-богу!.. Да ведь я же говорил, что там ждут. Целое общество: папа, мама, Анна Ивановна, Софья Петровна... Надя, Митя... Иван Петрович... человек тридцать... Там и ночуем... огни зажжем... пушку увезли... песни будем петь... Мне еще утром велели съездить за Катей, да я опоздал...

   -- Ну, глупости и больше ничего!

   -- Что глупости?

   -- А то, что, на ночь глядя, ехать за десять верст... лес, глушь... Работнику недосуг, а ты дороги не знаешь.

   -- Я не знаю? Отлично знаю: ехать прямо, потом направо, потом...

   -- Ну, ладно. Катю я не отпускаю -- поезжай один.

   Петя вытаращил глаза и, заикаясь, с запальчивостью заговорил:

   -- Ну, это ерунда, это глупости!.. Вы всегда так, вы просто деспот, эгоист... и, наконец, там ждут... и, наконец, это я не знаю что... Это, наконец, ерунда...

   -- Чудак! Да ты спроси Катю, поедет ли она... к обманщикам и эксплоататорам народа...

   -- Не все обманщики,-- улыбнувшись, отвечала Катя,-- там будут и честные люди...

   -- Например?

   -- Например, Иван Петрович Светлицын, Николай Кленовский и многие другие.

   -- Не знаю-с... может быть... Может быть, пока они и честные люди... до поры до времени... Впрочем, твое дело.

   Петя захлопал в ладоши.

   -- Браво! -- закричал он. -- Значит, решено и подписано! Ну, Катя, живо!.. Ай да дядя!.. Вот это хорошо!..

   Но Павел Петрович недовольно нахмурился.

   -- И все-таки там будет заводская челядь,-- сказал он,-- имей это в виду.

   -- Ах, да! -- вскричал Петя,-- забыл сказать: ведь там будет еще этот... как его?.. Ну, этот известный геолог или химик... черт его знает!.. Генерал... бывший профессор Полянский... он с управляющим приедет...

   -- Как? Разве он уже здесь?! -- воскликнул Павел Петрович.

   Он весь всполошился и стал расспрашивать Петю: когда, с кем и надолго ли приехал генерал Полянский. Петя ничего не знал и давал самые бестолковые ответы.

   -- Но по крайней мере кто эту прогулку устраивает? Кто именно?

   -- Как кто?.. Все... мало ли... я не знаю...

   -- Но кто тебя послал?

   -- Ах, ей-богу!.. Ну, мама... ну, Иван Иванович.

   -- Почему же так поздно?

   -- Господи! Да ведь я же говорю, что опоздал... и вообще вышла тут ерунда...

   -- А про меня тебе ничего не говорили?

   -- Ничего.

   -- Не упоминали о записке?

   -- О какой записке?

   -- Ну, вообще...

   -- Нет, не упоминали.

   Павел Петрович пожал плечами.

   -- Ну, господь с тобой! Катя, вели заложить Голубчика. Да вот что: скажи Конюхову, что записка готова, остается только переписать. Я думаю, в день, самое большее -- в два, ее перепишут.

II

   Петя энергически воспротивился, чтобы с ними ехал работник Андрюшка. Он божился, что знает дорогу, как свои пять пальцев, что до Аликаева камня не десять, а всего восемь верст и что они доедут отлично. Павел Петрович не возражал. Когда лошадь была готова, Катя поместилась в тележке, а Петя взобрался на козлы. Павел Петрович, держась за железную скобку облучка, озабоченно давал последние наставления, которые Петя легкомысленно прерывал нетерпеливыми восклицаниями:

   -- Вот странно... будто я не знаю!.. Ну, дядя, чего еще разговаривать!..

   Наконец, тележка бойко покатилась по дороге, оставляя за собой тяжелое облако пыли.

   -- Под гору осторожнее! -- кричал вдогонку Павел Петрович.

   -- Ладно, ладно! -- отвечал Петя, ухарски задрав фуражку на затылок и как бы говоря: "разговаривай теперь!"

   -- Ох, уж это мне старичье! -- продолжал он, обращаясь к Кате: -- чудаки, право! Дядюшка еще туда-сюда, а вот моя почтенная мамаша...

   -- Ну, Петя! -- укоризненно остановила его Катя.

   -- Да что, право... точно бог знает что!.. ей-богу!..

   Миновав поле, они спустились в овраг, пересекли выкошенную лощину и вступили в лес, где охватило их теплой, пахучей сыростью. Сумерки быстро сгущались. В лесу было уже почти темно. Тележка неровно катилась по извилистой, узкой дороге, натыкаясь на кочки и пни. Ветви деревьев сходились над ними, образуя темный узорчатый свод, и сквозь просветы его виднелось бледно-голубое небо с слабо мерцавшими редкими звездами. Катя смотрела то на небо, пронизанное отблеском потухавшей зари, то в сумрак леса. В лесу все было загадочно и странно, а небо казалось веселым, понятным и знакомым.

   -- Ну, ну, милая! -- покрикивал Петя на лошадь.