Рассказы и повести

– Дело было так,– начал следователь.– Алясов – совхозный зоотехник из Карагандинской области. Фронтовик. Вроде непьющий, вернее – не увлекающийся. Приехал по путевке… Вчера вечером встретил на набережной однополчанина, Морозова, который прогуливался с женой… Они не виделись с сорок пятого года… Алясов пригласил их в свой номер в санаторий: как не обмыть такую встречу?… Алясов выскочил на улицу, стал спрашивать, где есть поблизости кафе или ресторан. Ему объяснили. На автобусе ехать минут двадцать. Долго! Он остановил такси. Ну на радостях поделился с шофером, что совершенно случайно встретился через сорок лет с фронтовым другом. А винные магазины, мол, закрыты… Таксист попался отзывчивый, сказал, что может выручить… Алясов обрадовался… Поехали они на Партизанскую улицу…

– Как-как?– переспросил я.

– На Партизанскую улицу,– повторил Володарский.– А почему вы удивляетесь?

– Да нет, я не удивился… Совпадение…

И я рассказал следователю, что двое допрошенных мною людей – Михальчик и Максим Подгорный – взяли водку у таксиста, который возил их на ту же самую улицу.

– Такси останавливалось у остановки седьмого трамвая?– уточнил я.

– Совершенно верно! – подтвердил Володарский.– Рядом с киоском «Союзпечать».

Когда следователь дошел до внешности водителя, которую описал Алясов, стало окончательно ясно: водку зоотехнику из Карагандинской области продал таксист, «выручивший» отдыхающего из пансионата «Скала» и Подгорного. Совпали даже такие детали, как куртка на молниях, перчатки, музыкальные байки. Номер машины Алясов полностью не запомнил, но сообщил, что в нем была цифра «5».

Завершилась посиделка в номере Алясова тем, что всем троим выпивающим стало плохо. Вызвали «скорую помощь».

– А бутылка где?– спросил я.– Из-под водки?

– Осталась в номере. Изъяли. Карапетян повезла на исследование…

– Какая именно водка?

– «Столичная».

– Чье производство?

– Местное.

– Дальше,– попросил я.

– Слесарь аварийной службы горводопровода Любешкин,– достал другой протокол допроса следователь.– Он вообще рассказал какую-то не очень правдоподобную историю…

– Что же?

– Вы только послушайте… Любешкин говорит, что ночь была очень хлопотная – четыре раза выезжали по вызову. Особенно трудно, по его словам, пришлось в жилом доме на Комсомольском проспекте. Сама авария несложная, но работали по грудь в воде – подвал затопило… Замерз, говорит, как цуцик… Ко всему прочему, их машина испортилась, так что домой шел пешком. Бежал, чтобы согреться. Присел в сквере передохнуть. Глядь, рядом со скамейкой в траве, прислоненная к деревцу, недопитая бутылка… Взял, понюхал – вроде водка… Отхлебнул для «сугреву»… Действительно, водка…

– «Московская»?– уточнил я, потому что вспомнил рассказ Максима Подгорного.

– Совершенно верно…– удивился Володарский.– Любешкин сказал, что решил остальное допить дома под закуску. Пришел, сварганил себе яичницу, достал соленых помидоров и маринованных баклажанов… Ну и прикончил бутылку… чувствует: что-то не то!… Лег спать… Проснулся от страшной боли в животе… Открылась рвота… Жена Любешкина переполошилась, вызвала «скорую».– Следователь помолчал, потом добавил: – Не понимаю, откуда в сквере могла взяться водка? Мне кажется, он просто сочинил всю эту историю, чтобы не выдавать того, кто снабдил его спиртом…

– Сквер возле «Бесстрашного»?-спросил я.

– Да…

– Значит, не сочинил. Эту самую бутылку распивал там Максим Подгорный,– сказал я.

И поведал вчерашнюю историю про скандал в семье кандидата наук и чем она кончилась.

– Это же надо! – покачал толовой следователь.– Я-то думал, что Любешкин мне голову морочил… Он еще иронизировал: обрадовался, мол, что выпил на дармовщину, вот и вышло боком…

– Когда он нашел бутылку?

– В начале седьмого утра.

– Вы проверяли это?

– Да, звонил в горводопровод. Там подтвердили, что аварийная бригада покинула дом на Комсомольском проспекте в шесть.

– Хорошо,– кивнул я,– но…

– Понимаю,– прервал меня Володарский,– вы хотели уточнить, не мог ли Любешкин обворовать Максима Подгорного?

– Верно, Геннадий Яковлевич. Но теперь ясно, что парнишку обчистили раньше. Ведь отец нашел его около четырех часов ночи и тут же увез в больницу. А бутылку Подгорный-старшнй не заметил, потому что было еще темно… К Любешкину домой ездили?

– Вместе с Кармией Тиграповной… Жена Любешкина подтвердила показания мужа, стала рассказывать…

– Бутылку нашли? – нетерпеливо перебил я следователя.

– Конечно. Но, понимаете, «московская» не нашего производства…

– Как?

– Судя по этикетке – таллинская…

– Господи! – вырвалось у меня.– Как она попала в Южноморск?

Геннадий Яковлевич развел руками.

– Эту загадку еще предстоит решить,– сказал он.– Потом я допросил привезенных со свадьбы. Мунтяну, ну, жених, вставать пока еще не может, но показания дал.

– Он знает, что тесть умер?

– Нет, от него скрывают.

– Так что же рассказал Штефан?