Рассказы и повести

«Солидно ли будет предстать перед хозяйкой квартиры в таком виде?»– размышлял он, печально обозревая свой жалкий светло-серый костюм: штанины облепили ноги, рукава пиджака набрякли от воды.

И все же он нажал на кнопку звонка. Тот затрезвонил на весь дом. Жур подождал, прислушался. За дверью – ни звука. Тогда он позвонил еще раз, более продолжительно. Снова – никого.

Тут распахнулась дверь напротив, и густой мужской бас пророкотал:

– Чего шумишь на всю Ивановскую?

Бас принадлежал высокому худому мужчине в майке и пижамных брюках.

– Я к Василисе Арефьевне,– скромно сказал лейтенант. Сосед Гуцульской смерил его взглядом. Хмыкнул.

– К Василиске? Ты что, не знаешь – по вечерам она в театре?

– А дома никого нет?– спросил Жур, понимая, что вопрос глупый.

– Раз не открывают, значит, нету…

Инспектор хотел было поинтересоваться, не приезжали ли в гости к Гуцульской родственники, но сердитый мужчина уже хлопнул своей дверью, буркнув что-то вроде: «Ходют тут всякие, покою нету…»

Жур вышел на улицу.

«Странно,– подумал он,– почему сосед так фамильярно называет актрису – Василиска?»

Не обращая внимания на дождь (ему было уже все равно), лейтенант дотопал до автобусной остановки. В машине он расспросил пассажиров, как добраться до театра. Это оказалось недалеко.

Театральный контролер не хотела пускать его. Инспектор вынул служебное удостоверение. Внезапно подобревший контролер самолично провела Жура в артистическую уборную.

– К тебе тут пришли, Василиса,– сказала страж театрального входа, постучав в дверь.

– Пусть войдут,– послышался из комнаты приятный голос.

Жур зашел в уборную. И оторопел. Перед зеркалом сидела молодая красивая женщина. Она снимала тампоном грим с лица.

Гуцульской было лет двадцать пять, не больше. Густые темные волосы крупными кольцами ложились ей на плечи. Смуглое нежное лицо и большие голубые глаза. Эффект от этого сочетания был необычайный.

Смущаясь красоты актрисы, Жур, запинаясь и путаясь, рассказал, что приехал побеседовать с Земфирой Степной, которая должна гостить у Гуцульской.

– Земфира?– удивилась та.– Не приезжала.

– Как? – в свою очередь выказал свое удивление инспектор.– Артур Григорьевич сказал, что она у вас… С Йошкой… В четверг выехали…

– Жалость какая! – с неподдельным огорчением воскликнула актриса.– Надо же! Понимаете, я была на гастролях. Выезжала с концертной бригадой в Новороссийск… Только сегодня вернулась…

– А соседи не видели, приезжала Земфира или нет?– спросил лейтенант.

– Я забежала домой буквально на минуту. Оставила чемодан и сразу сюда…

– У нее в Краснодаре есть еще какие-нибудь родственники или знакомые, где она могла бы остановиться? – поинтересовался Жур.

– По-моему, нет… А она вам очень нужна?

– Очень,– ответил инспектор.– Не знаю, право… Вы, наверное, устали… Но хотелось бы побеседовать…

Гуцульская предложила подождать, пока она переоденется.

Потом они вышли на улицу и отправились до дома актрисы пешком. Дождь перестал.

– Впервые иду из театра под такой надежной охраной,– пошутила актриса.

А лейтенант все не знал, как приступить к делу.

– Вы действительно тетя Земфиры?– спросил он.

– Двоюродная. Смешно, правда? Племянница старше тетки…

– Бывает,– заметил Жур.– А Земфира вас часто навещает?

– Тысячу лет не виделись,– ответила Гуцульская.– Последний раз – в Южноморске. Когда Йошка был еще совсем маленьким, ходить учился… Я сама тогда была совсем девчонка… Жаль, что не встретились. Хотела бы взглянуть на нее. Мы, между прочим, очень похожи. Так все родные говорят…

– Переписываетесь?

Актриса засмеялась:

– Чтобы Земфира писала кому-то письма?! Бог с вами…

«Пожалуй, у этой красавицы ничего нужного для дела добыть не удастся»,– подумал лейтенант.

Он был почти уверен, что Степная в Краснодар и не собиралась. А назвала этот город, чтобы сбить со следа милицию. А возможно, и муж ввел их в заблуждение.

Жур проводил Гуцульскую до самого дома, так и не решившись рассказать, в чем подозревают ее племянницу. Актриса пригласила лейтенанта к себе на чай. Он отказался, хотя общество Василисы Арефьевны было ему приятно. Потом, в гостинице, его долго преследовало видение прекрасных голубых глаз…

– С вашего разрешения,– сказал он, прощаясь,– я приду завтра.

– Учтите, с одиннадцати до двух я на репетиции,– предупредила Гуцульская.

Утром, в высушенном и отутюженном костюме, Жур явился в знакомый дом. Было половина десятого.

– А вы знаете,– встретила его актриса,– Земфира действительно приезжала… Соседи сказали.

– Да? – несколько растерянно произнес лейтенант.

Это в какой-то степени рушило его концепцию относительно поведения Степной.

– Я так расстроилась,– продолжала Гуцульская.

Они сидели в ее уютной однокомнатной квартире, обставленной довольно скромно, но носившей явный отпечаток профессии хозяйки: на стенах висели афиши театра, ее портреты, на которых Василиса Арефьевна была снята в разных ролях.

– Где она сейчас, как вы думаете?– спросил Жур.

– Ума не приложу. Наверное, вернулась домой… Это же надо было так легкомысленно поступить! Хоть бы предупредила, списалась со мной. На худой конец – дала бы телеграмму. Заранее…