Рассказы и сказки

Ему опять приснилась война. Дымные пароходы в таллинском порту. Жена с дочкой на палубе парохода. У дочки в руках была красная плетёная корзинка. Отдали швартовые, пароход развернулся и отошёл от причала. Сотни рук заметались в воздухе над чёрным пароходным бортом. Среди них мелькала - не угадать какая - рука жены и светилась поднятая над головами красная корзинка. Пароход уходил в Ленинград. Вдруг завыли сирены. Отчаянно затарахтели зенитки. С запада, прячась в облачных полосах, на город плыли вражеские самолёты.

Пароход отчаянно задымил и поспешил к другим кораблям - военным - под прикрытие их орудий.

Прохор Петрович стоял, прижавшись спиной к бетонной стене склада, и смотрел, как мечется по палубе красная корзинка...

- Прохор Петрович! - раздался голос. В каюту просунулась голова матроса. - Вас в порт вызывают, к начальству!

"Опять уговаривать", - подумал Прохор Петрович, снял со стены фуражку, натянул ватник и вышел на палубу.

КАТЕРА

Начальник сидел за большим пузатым столом и вертел в руках толстую зелёную авторучку.

- Вот и ты! - сказал начальник и кивнул.

Прохор Петрович остановился перед столом.

- Как здоровье? - спросил начальник.

- Ничего.

- Вот, вот... только что ничего: Дело есть срочное. Не знаю, как с тобой и быть.

Прохор Петрович пожал плечами. Он мял в руках фуражку с гербом, смотрел на зелёную авторучку и думал: "Сейчас опять начнёт про берег..."

- Проводка есть одна. Срочная, - сказал начальник и поскрёб пальцами лысый выпуклый череп. - Катера в бухту Надежда провести надо.

- Раз надо... - сказал Прохор Петрович.

- Военные катера. Народ там молодой; винты тонкие, сидят глубоко. Наломаете дров - всем отвечать... - Начальник поморщился и махнул рукой. Ладно! Всё равно: все лоцмана в разгоне - идти надо тебе... Стареешь, Прохор Петрович, стареешь! Вон глаза - как углем обведены... В Надежду вход-то теперь по-новому: от буя рекомендуется поворот влево. Обмелело там. Ну, иди!

...Катера подошли ночью.

По узенькому трапу Прохор Петрович поднялся на борт головного.

На мостике, рядом с рулевым и сигнальщиком, стоял молодой лейтенант.

- Лоцман? - спросил лейтенант.

- Лоцман.

- Отходим!

Позади Прохора Петровича послышалось сопение, трап подпрыгнул.

- Это ещё что такое? - спросил лейтенант и посмотрел в темноту. Вахтенный, не пускать собаку!

- Медведь тут, товарищ лейтенант! - крикнул вахтенный.

- Какой медведь? Гнать его!

Прохор Петрович, не говоря ни слова, повернулся и пошёл по трапу назад.

На катерах уже заводили моторы.

- Чёрт его знает что! - сказал лейтенант. - Это ваш медведь? Так ведь поймите, нельзя его брать на военный корабль!

Прохор Петрович пожал плечами.

- К вечеру шторм обещают! - сказал сигнальщик.

- Тьфу ты!.. Пропустите зверюгу! - сказал лейтенант. - Только чтоб её духу около мостика не было. Пускай на корме сидит. И к пулемётам не подпускать!

Прохор Петрович вернулся.

С громом завелись моторы. Катер рывком отлетел от причала и помчался в чёрную ночь, вымётывая из-под бортов белые гаснущие пятна пены.

На поворотных, невидимых в темноте мысах, звёздочками замерцали маячные огоньки.

- Проблёскивают! - сказал лейтенант, показывая на огоньки. - Там, что ли, главные мели?

- Затмеваются, - сказал Прохор Петрович. - Здесь все огни затмеваются... Главные мели утром проходить будем.

Ночь кончилась, занялось утро - полный штиль.

Из-за тоненькой полоски сахалинского берега всплыл оранжевый шар солнца. Желтея и уменьшаясь, он начал подниматься выше и выше.

- Море-то как остеклело! - сказал Прохор Петрович.

За головным катером шли ещё три. Они неслись, не касаясь носами неподвижной воды, глубоко погрузив кормы. Оттого, что катер не трясло и не било, Прохору Петровичу казалось, что он совсем не движется.

Впереди вынырнул красный буй.

- Тут мели? - спросил лейтенант.

Прохор Петрович кивнул.

- Буй не на месте, - сказал он. - Должно быть, его волной сдвинуло.

Лейтенант удивлённо поднял брови.

- Что же делать? - встревоженно спросил он.

- Ничего, повернём! Как на берегу вон та сопочка за соседнюю спрячется, - поворот сделаем.

Лейтенант поднял бинокль и осмотрел берег.

- Ничего не разобрать! Где вы сопочку увидели?

- Сейчас, сейчас... подходят... Сошлись! - крикнул Прохор Петрович. Лево руля!

- Лево руля! - сказал лейтенант.

Он молчал до тех пор, пока по носу не открылся следующий буй.

- Точно идём! - сказал он. - Ну, у вас и глаза! Сигнальщик, передайте на камбуз, чтобы на мостик подали чай. Мне и лоцману.

ПОВОРОТНЫЙ БУЙ

К бухте Надежда подошли в полдень. Синие сопки поднимались, поднимались из-за горизонта и встали наконец на пути коричневыми громадами. Потом они раздвинулись, и между ними открылся вход. В глубине бухты серыми пятнышками всплыли домики рыбкомбината.

- Будем входить! - сказал Прохор Петрович. - Жаль, вода уже дрогнула, на убыль пошла. Неглубоко здесь.

Катера неслись чуть покачиваясь. Над плоскими командирскими рубками дрожали пулемётные стволы. Из-под днищ летели длинные клочья пены.

- Будто на месте стоим, - крикнул лейтенант, - а скорость-то ого-го!

Он весело оскалился.