Рассказы и стихи (Публикации 2011 – 2013 годов)

К дульному срезу я прикрепил карандаш, который касался бумаги на фанерном щите. Метрах в двадцати перед танком я прикрепил к дереву кусок картона с начерченным на нем открытым конвертом. При помощи подъемного механизма пушки и поворотного механизма башни в течение тридцати секунд стреляющий должен вести стрелку прицела вдоль линий конверта, и карандаш на конце пушки точно вычертит каждое движение стреляющего. С вертикальными и горизонтальными линиями не было никаких проблем. Но вот плавно вычертить диагонали! Даже у редчайших снайперов пушечной стрельбы получались ступени.

Когда Загиддуллин подошел к машине, я велел ему надеть танкошлем как положено, чтобы он не торчал на макушке, словно шутовской колпак. Но выяснилось, что Загиддуллин не виноват. Просто в Красной армии не было танкошлема шестьдесят первого размера, а именно такой оказалась голова нового командира орудия. Пришлось сзади подпороть танкошлем, чтобы наушники телефонов были на ушах, а не на темени.

Загиддуллин залез в башню. Экипаж стоял рядом со мной у щита с листом бумаги.

- Огонь! - Скомандовал я, нажав на кнопку хронографа. Такого я еще не видел! Почти ровные линии диагоналей и клапана конверта!

Ребята зааплодировали, чем привлекли внимание соседних экипажей. Вскоре у танка собралась чуть ли не вся рота. Загиддуллин все снова и снова повторял фокус, ни разу не выйдя за пределы тридцати секунд. Среди зрителей оказался и адъютант старший.

- Ну, - обратился он ко мне, - а ты мне морочил...

Загиддуллин вылез из башни. Его багрово-синяя физиономия со щелочками глаз излучала добродушие и удовольствие.

- Славяне, дайте кто-нибудь закурить.

К нему подскочило сразу несколько человек.

- Хлопаете!.. Дайте мне выспаться и хорошо закусить, так я вам нарисую не конверт, а "Мишку на севере".

В знак уважения к Загиддуллину соседние экипажи помогали нам выковыривать грязь из траков по мере того, как танк сползал на бревна в капонире. А мы дружно материли генерал-полковника танковых войск товарища Родина, по чьему дурацкому приказу танкисты были вынуждены заниматься этим онанизмом.

Каждое утро во взводе начиналось с того, что Захарья Загиддуллин рассказывал приснившийся ему сон. Никто не сомневался в том, что он сочинял экспромтом очередную фантастическую историю. Но слушать его было интересно. Непременным завершением сна была сцена, когда он, получив звание Героя, возвращался в родной Аткарск и посещал пикантную молодку, а все предыдущие, покинутые им, преследовали его с вилами наперевес. Закончив рассказ, он обращался к слушателям с непременной просьбой:

- Славяне, дайте закурить.

С куревом в эту осень у нас действительно были проблемы. Но все в равной степени страдали от эрзац табака, так называемого - филичового, которым снабжали нас тылы. Поэтому просьба Захарьи воспринималась нами как деталь придуманного сна.

В начале декабря нас вывели на тактические учения. Я попросил командира батальона разрешить мне несколько выстрелов из пушки, чтобы проверить командира орудия. Гвардии майор согласился, но предупредил, что я лично отвечаю за то, чтобы в районе цели не было живого существа.

Это условия оказалось непростым. Вся территория, на которой проводились учения, была забита войсками. Наконец, мы нашли безлюдное место.

Метрах в восьмистах от болотистой поймы, у края которой остановился танк, торчали телеграфные столбы. Перед одним из них куст с опавшей листвой был избран мной в качестве мишени. Но сперва приказал отвернуть башню чуть ли не девяносто градусов, чтобы куст не был в поле зрения стреляющего. А затем подал команду.

Первым же снарядом Загиддуллин снес телеграфный столб над самым кустом.

Весь экипаж, не исключая меня, был уверен в том, что это случайное попадание. Но вторым выстрелом Захарья перебил телеграфный столб метрах в пятидесяти от первого. И третьим снарядом он снес телеграфный столб.

- Тебе, я вижу, даже не нужен снаряд для пристрелки? - Спросил я.

- Не нужен. Нулевые линии выверены. А расстояние до цели я могу определить на глазок очень точно.

- Но ведь стрелку прицела ты видишь более толстой, чем телеграфный столб? Да и ветер.

Захарья неопределенно приподнял плечи. Я больше не задавал вопросов, понимая, что мне достался необыкновенный стреляющий.

Еще раз мы выехали на ученья в конце декабря. Сейчас нам не представилась возможность стрелять. Но Загиддуллин отличился и в этот выезд.

Тема учений - танки в обороне при возможном наступлении противника.

Как и обычно, прибыв на место, мы не получили ни четкой команды, ни объяснения того, что собирается нам преподнести начальство.

Танки стояли посреди заснеженного поля - отличные мишени для немецкой авиации. Благо, уже несколько дней мы не видели самолетов противника.

Захарья по большой нужде забрался в неглубокий окопчик. Именно в этот момент почти вплотную к моему танку подкатила кавалькада "виллисов".

Никогда еще мне не приходилось видеть одновременно такого количества генералов.

Командующий фронтом генерал армии Черняховский едва успел произнести первую фразу, как из окопчика раздался рокочущий баритон Загиддуллина: