Рассказы из книги 'Опасайтесь лысых и усатых'

Не знаю, откуда я взял этого "товарища" и почему сказал, что он ищет нож. Зто был бред, внезапно возникший в голове. Надо было отвечать и проще всего сказать, что "товарищ мой" нож потерял. Однако отчего-то мне не захотелось, чтоб "товарищ мой" терял свой нож.-- Да нет, не терял он нож,-сказал я, отмахиваясь от дыма, вылавливая ложкой картофелину из котелка.-Он с этим ножом...

Тут я замолчал, потому что не знал, что он делает, "товарищ-то мой", с этим ножом. Сидит, что ли, на берегу и точит о камень?

-- ...вообще носится, как с писаной торбой,-- закончил я не понятную никому ворчливую фразу. Я как бы серчал на своего "товарища", который надоел мне со своими глупостями и особенно с ножом.

Подошедший к костру как-то по-своему меня понял, придвинулся к огню поближе. Это мне не понравилось. Навязчивый очень к ночи. Никакого доверия и дружбы не вызывал этот сумеречный, худощавый, как тень, человек. Что бродит он по чужим кострам?

-- У вас тоже хороший нож,-- сказал он, кивнув на мою финку, облепленную чешуей подлещиков, которая валялась у костра.

-- Да это так... финка,-- ответил я, намекая, что у моего товарища ножичек похлеще. Вот только что же он с ним сделал? Почему ищет?

Может, он его метал? Куда метал? В дерево? Зачем? Совсем дурак? Возможно.

Нет, мне не хотелось, чтоб товарищ мой был таким дураком, который мечет ножи в деревья. Может быть, он его мечет в рыбину, вышедшую на поверхность? В жереха? А ножик на веревочке? Неплохо. Редкость, во всяком случае,-товарищ, который мечет нож в жереха, вышедшего на поверхность реки! Такой мне по нраву.

-- Финка... У меня тоже когда-то была...-- сказал сумеречный человек и взял в руки мою финку, пощупал лезвие подушечкой большого пальца.-Вострая...

-- Положь на место.

-- Что ж, и потрогать нельзя?

-- Нельзя... Это нож... моего товарища.

Товарищ мой мифический, кажется, обрастал ножами. Один он метал в жереха, второй валялся у костра.

-- У него что ж, два ножа?

-- Больше,-- ответил я.-- Я точно не считал. А у вас есть нож?

-- Отобрали,-- махнул он рукой.

-- Отобрали?

-- Когда брали -- тогда и отобрали... а нового не успел завести...

Вот так. Его, оказывается, брали. Я это сразу почувствовал.

Сумеречный человек молча смотрел на огонь. Кажется, вспоминал задумчиво о том славном времени, когда у него еще не отобрали нож. Интесно, что он делал этим ножом? Похоже -- ничего веселого. Разговор о ножах мне нравился все меньше и меньше.

-- А зачем товарищу-то вашему столько ножей?

-- Андрюхе-то? -- переспросил я.

Мне казалось, что "товарищу моему" пора получить какое-то имя. И оно возникло легко и просто: Андрюха. Рыжий, большой, даже огромный Андрюха, немного лысоватый. Метнул нож в жереха, да не попал.

Нож хоть и на веревочке, а утонул, и вот теперь Андрюха ныряет посреди реки, идет нож. Мне ясно было видно, как ныряет огромный Андрюха посреди тихой реки, шарит по дну пальцами.

-- Что ж он делает с ножами-то? -- отчего-то хихикнул сумеречный.-Солит, что ли?

-- Мечет,-- лаконично ответил я. И все-таки добавил, пояснил: -- В жереха!

Человек, у которого отобрали нож, задумался, вполне напряженно размышляя, каким образом Андрюха может метать нож в жереха. Работа эта проходила с трудом, и я, чтоб поддержать усилия, добавил:

-- Он у нас... вообще... ножевик.

Это слово особой ясности не внесло, и я отошел немного от костра и покричал в сторону реки:

-- Андрюха-а-а... Андрюха-а-а! ..

С берега никто не ответил. Голоса женщин или чаек давно уже там утихли.

-- Как бы не утоп...-- пробормотал я себе под нос.

-- Да не утопнет,-- успокоил меня человек, лишенный ножа,-- сейчас подойдет.

-- Пора уж,-- ворчал я на Андрюху.-- Уха готова... ладно, пускай пока поостынет.

Я снял с огня котелок, отставил в сторону. Пар от ухи не стал смешиваться с дымом костра, встал над котелком отдельным пенным столбом. Человек сумеречный к ухе не придвигался, но сидел прочно, поджидая, как видно, Андрюху.

-- Ладно,-- сказал я,-- остынет... похлебаем, пока нет Андрюхи. А ему оставим.

Я протянул ложку сумеречному.

-- Ну, давай, пробуй.

-- Да уж дождись товарища-то,-- сказал он, встал и быстро пошел от костра в сторону деревни.

-- Эй, да погоди ты, постой. Попробуй ухи, тут на всех троих хватит...

-- Да ладно,-- не оглядываясь, махнул он рукой. Быстро надвигалась ночь,и фигура его пропала, удаляясь от меня в поле. Скоро ее уже не было видно.

Я хлебнул ухи, подсолил, поперчил. Потом отошел немного от костра и снова крикнул туда, в сторону реки:

-- Андрюха-а-а-а... Андрюха-а-а! ..

Совсем уже стемнело, когда я услышал издалека:

-- Иду-у...

---------------------------------------------------------------------------------------------

Нулевой класс

Приехала к нам в деревню новая учительница. Марья Семеновна.

А у нас и старый учитель был -- Алексей Степанович.

Вот новая учительница стала со старым дружить. Ходят вместе по деревне, со всеми здороваются.

Дружили так с неделю, а потом рассорились. Все ученики к Алексей Степанычу бегут, а Марья Семеновна стоит в сторонке.

К ней никто и не бежит -- обидно.

Алексей Степанович говорит:

-- Бегите-ко до Марьи Семеновны.