Рассказы из сборника "Дождь прольется вдруг"

- Чего она не сказала, о чем никто из них даже и не поминает никогда, так это того, что мой отец похоронен на «Алее достойных» варшавского кладбища Повацки. И именно потому, что он писал стихи. Его почтили не за то, что он ботинки или там шапки шил, или строил  военные корабли, или… или… суп варил, - а за стихи. - Дядя Ярек вынул из хлебной корзинки старую книжку. - Вот за эти стихи.

- Клево, - сказала Кася, глаза у нее загорелись. - Подаришь?

- По твоему, я кто? - резко ответил Ярек. - Книжная лавка «Харя Кришна»? Каждый клиент получает бесплатно сборник стихов? Думаешь, у меня наверху их целый короб стоит? - крепко сжимая пальцами книгу, он поднес ее к своему лицу, точно зеркало. - Это мой экземпляр стихотворений Болеслава Шайна.

- тогда где мне ее искать? - с вызовом спросила Кася.

Ярек снисходительно улыбнулся:

- Зайди в Польше в хороший книжный магазин. Спроси, нет ли у них стихов Болеслава Шайна.

- А если нет?

- Я что, должен объяснять тебе принципы капитализма? Попроси, чтобы они ее заказали. Если с ними ничего не получится, обратись в другой магазин. Рано или поздно, кто-нибудь ее да найдет. Ты даешь деньги, тебе отдают книгу. И может быть, через неделю о ней спрашивает кто-то еще. Так книги и выживают, верно?

- Я просто подумала… при том, что сейчас творится в Польше…

- Ну, это ты выяснишь. И напиши мне. Сестры уверяют, будто в Польше теперь можно и автомобильные телефоны добыть, и «рибоки». А ты расскажешь, что можно добыть в Варшаве из книг Болеслава Шайна.

- Да, но…

- Вот никогда люди не хотят платить за то, что по-настоящему ценное в жизни! - гневно воскликнул Ярек. - Они годами копят деньги на изготовленную поточным методом машину, а вещь уникальную, стихи, написанные неповторимой личностью, им непременно задаром подавай.

- Хорошо-хорошо, я поищу, поищу, - умиротворяюще произнесла Кася. - Как она называется-то?

- А вот это запомнить легко, - Ярек с подчеркнутой небрежностью бросил в мойку суповую чашку и, спохватившись, встал, посмотреть, не разбилась ли. - Первая строка польского государственного гимна, - и он пропел, мелодично и точно: «Jeszcze Polska nie zginela…».

- Еще Польша не погибла, - повторила за ним Кася.

- И вот что еще выводит меня из себя, - сказал Ярек и его передернуло - так, словно он уселся на электрическую плитку, которую никто не позаботился выключить. - Отец написал это стихотворение, заглавное , за несколько дней до того, как его отправили в Бухенвальд. Он тогда уже сидел под домашним арестом. А сейчас люди читают его и думают, что папа либо был чокнутым, человеком, живущим в сочиненном им мире, либо просто иронизировал.

Этого польского слова Кася не знала, однако решила, что просить у дяди объяснений не стоит.

- И знаешь, это и есть главное, в чем изменился мир, - вздохнул он, выпустив, наконец, весь пар. - Люди больше не способны представить себе человека, надежды которого простираются за пределы его собственной жизни.

Кася открыла рот, собираясь что-то сказать, но не смогла удержаться и зевнула. И дядя тоже зевнул. И оба рассмеялись.

- Спать пора, - объявил Ярек. - Во всяком случае, мне. Ты, как всегда, вольна поступать по-своему.

- Разбуди меня утром, - ничуть не кривя душой, попросила Кася. - Не оставлять же тебя один на один с Халиной Козловской.

Однако утром дядя Ярек дал ей поспать. Когда она, наконец, появилась в ресторанчике - принявшая душ, накрашенная и ощущающая легкую тошноту, Халина Козловская успела удалиться, зато появились и уже ели, сделав заказ, двое других завсегдатаев.

- Этот суп высосала из свиной жопы беззубая шлюха, - провозгласил Анджей.

- Заткни хлебало, здесь люди едят.

- Так они и едят дерьмо, высосанное из…

- Они много чего едят, Анджей, не все же выбрали суп. Ты заказал его, потому что дешевле в меню ничего нет.

- В прежние дни я мог за такие деньги «фольксваген» купить.

- Ну, значит, ты покупал свои «фольксвагены» у нацистов, со скидкой.

- Не заводи меня.

- Лопай суп. Ты пьян. А суп поможет.

- Помог бы, если б в него бухла налили.

- Ну так булочку съешь.

- Она черствая.

- Ничего не черствая. Свежий польский хлеб. Его влажным воздухом, как в «Макдональдсе», не накачивают.

- На - потрогай - скажешь, она свежая?

- Да съешь ты ее, на хер, и все.

- Иисусе, ты посмотри какие сиськи у этой шлюшки.

- Чуть больше уважения, джентльмены, прошу вас! - донесся из кухни грозный голос.

Катажина, вздохнув, подошла к столику.

- Что-нибудь еще? - холодно поинтересовалась она.