Рассказы, изданные на бумаге. Проза

Тогда он пришёл в ту контору, где среди прочих сотрудников, трудился и Паша. Нувориш заключил типовой договор с хозяином фирмы и потребовал запроектировать огромный «суперсовременный» коттедж.

Он беседовал с архитектором почти каждый день и сильно мучил его плодами своих измышлений. Нувориш приходил, тупо смотрел в чертежи, выполненные по его указаниям и, без всяких раздумий, отбрасывал всё, чего желал накануне.

Затем, начинался новый виток, осуществления его предложений. Утром нового дня всё повторялось сначала. Таким образом, работа у Паши весьма походила на труд человека, которого звали Сизиф. Несмотря на такое поведенье заказчика, дело, как это ни странно, понемногу продвигалось вперёд.

Наконец, через два с лишним месяца, план этажа был, в общем и целом, готов. Правда, всё это случилось после дюжины безуспешных попыток. В итоге, заказчик всё-таки понял, что это именно то, о чём он мечтал с детского возраста.

Как истинный сибарит и лентяй, он отказался от возведения двух этажей: – Неча лазать по лестницам, чай не обезьяны какие! – заявил он удивлённому зодчему.

Зато нувориш захотел получить цокольный ярус. В нём он хотел разместить мастерские разного рода и, конечно же, сауну. Здесь, к счастью Паши, больших проблем не возникло.

Правда, с самой «финской баней» пришлось слегка повозиться. Заказчик сразу отверг идею пошлых примитивных бассейнов. Он решил заглубить в каменный пол, что-то вроде широкой бадьи с проточной холодной водой.

Через пять или шесть вариантов и здесь всё кое-как утряслось. Ближе к концу неожиданно всплыли небольшие причуды заказчика. Оказалось, что он сильно хотел, чтобы в сауне был туалет. Причём, именно в ней, а не рядом. Например, в раздевалке

Ну и ладно бы, как у всех прочих граждан, лишь с унитазом и простым умывальником. Так нет же, ему возжелалось иметь и биде с писсуаром. Кроме того, весь набор коммунальной сантехники должен был стоять в просторном предбаннике, совершенно открыто. Без каких-либо стенок.

Не прошли даже символические перегородки в рост человека, о которых говорил архитектор. Имелись в виду, щиты из матовых стёкол или из того же акрила. Отчаявшись, Паша советовал стеночки из кирпича высотой в один метр, как бывает возле «параши» в тюрягах.

Архитектор настойчиво уговаривал вельможного хозяина дома. Он объяснял, что акт мочеиспускания и дефекации является делом чрезвычайно интимным. Ещё с пещерных времён, люди старались где-то укрыться, а не являть себя окружающим в ходе данного действа.

Всё оказалось напрасным. В бесчисленный раз, Паша уверился в правоте утверждения, «архитектура является продажной девкой капитализма». Как говорилось в одном анекдоте: – Кто девушку ужинает, тот её и танцует.

После слов нувориша: – МНЕ так куда больше нравиться! – пришлось смириться с желанием клиента и сделать всё так, как он приказал.

Как ни старался, но Паша не смог уяснить, чем же в страдал вельможный заказчик – вуайеризмом (страстью к подглядыванию), или – эксгибиционизмом (выставленьем себя всем на показ).

Спустя несколько месяцев, парень увидел фотографии дома, который построил столь необычный клиент. Как Паша предвидел, с фасада бесследно исчезли любые «излишества архитектурного рода».

Да и отделку «чисто скандинавского типа», словно корова слизнула. Оригинальный, «сломанный в разных местах», козырек возле главного входа тоже бесследно пропал.

На участке стоял длинный одноэтажный сарай. Вместо светлого, природного камня темнел «облицовочный» красный кирпич. Сверху коттедж украшала примитивная двускатная крыша. Её покрывали листы коричневого железного профиля, штампованного «под черепицу». Приблизительно так, лет тридцать назад, смотрелись «правления» обычных, советских колхозов.

Не в пример прочим зимам, эти тёмные месяцы тянулись для Паши удивительно долго. Зато, его коллекция чудиков пополнилась ещё одним экземпляром. Нужно сказать, что тот человек потряс архитектора не так, как все олигархи местного уровня. Он всё проделал совершенно неведомым способом.

Так же, как все «хозяева жизни», богач обладал небольшим кругозором и великим апломбом. То есть, мало чем отличался от других нуворишей. Так же, как остальные заказчики, он совершенно не знал, чего, собственно, хочет? Именно по данной причине, он сильно гневался на «бестолкового» зодчего.

Как часто бывает в такой ситуации, проект огромного здания пришлось выполнять с умопомрачительной скоростью. Словно жить ему было негде, а всё последнее время он ночевал прямо на улице.

Почему-то, при получении больших капиталов, все нувориши сильно менялись. Причём, обязательно в худшую сторону. В первую очередь, они бесследно теряли запасы терпения. А он, между прочим, у них, и без того, был удивительно скромным.

Скорее всего, богачи просто разменивали одно на другое. Скажем, терпимость и чуткость они конвертировали в огромные деньги. Плюс ко всему, приплачивали своей крохотной совестью.