Рассказы, изданные на бумаге. Проза

Парень терпеливо стоял перед широкими прозрачными створками и отчаянно мёрз. Находясь под объективами камер, Паша посчитал неудобным приплясывать чечётку на месте. Он встал, словно оловянный солдатик и стойко терпел муки сильного холода.

Минут через пять, прочный замок всё-таки щёлкнул. Полотно, изготовленное из бронестекла, наконец, распахнулось. Паша шагнул в большой светлый тамбур, и на деревянных ногах вошёл в богато украшенный холл.

Всё помещение оказалось заставлено живыми растениями, растущими в больших керамических вазах и кадках. За стильной конторкой, походившей на ресепшн отеля, стоял огромный охранник. Не скрывая во взгляде презрения, он с укором смотрел на жалкого гостя. Тот трясся, словно Каштанка из одноимённой повести Чехова.

Не говоря ни единого слова, секьюрити простёр мощную длань, и указал вглубь обширного зала. Сделал он это движение с грацией Цезаря, бросавшего в бой легионы бесстрашных солдат.

Передвигаясь робкой трусцой, архитектор двинулся в указанном ему направлении. Лифт был уже в двух шагах от него. Вдруг раздался мелодичный сигнал. Видно, кто-то из вельможных жильцов вызвал кабину наверх. Паша беспомощно взглянул на охранника.

– Лестница слева от вас. – послышался голос угрюмого Цербера.

Архитектор метнулся в угол огромного холла. Открыл дверь с зеркальными стёклами. Увидел знакомые бетонные марши и ринулся вверх по ступеням.

Нужно сказать, что высота этажей весьма удивила замёрзшего зодчего. К его недовольству, она была более трёх с лишним метров. К тому же, как оказалось, на каждой площадке находилось всего две квартиры.

Поэтому парню пришлось бежать на самый верхний, седьмой ярус нового здания. По скромным подсчётам, он быстрым шагом взбежал на девятый этаж обычного блочного дома. А может быть, поднялся значительно выше!

Когда Паша добрался до нужного уровня, то от него валил пар, как от смертельно загнанной лошади. Воздух из натруженных лёгких вырывался с таким же надрывом, как у погибавшего от скачки животного.

Парень кое-как проглотил сгустившуюся, как резина слюну. С трудом восстановил запалённое бегом дыхание и аккуратно вдавил кнопку коммуникационного устройства квартиры.

Он не услышал ни единого звука и совершенно не понял, какую реакцию вызвало его осторожное действие? Паша стоял и терялся в догадках: – «То ли я слабо вдавил эту клавишу, и сигнал не сработал? То ли внутри прочной двери лежит наполнитель отлично поглощающий звук?»

Минуту спустя он с раздраженьем подумал: – «Что же мне делать теперь? Ещё раз звонить или, может быть, постучать кулаком? Вдруг здесь сломана кнопка?» – в подобных сомнениях прошло ещё какое-то время. Затем, Паша снова поднял правую руку.

Бронированная толстая дверь широко распахнулась. Парень увидел мужчину, одетого в растянутую линялую майку и шорты, спускавшиеся почти до колен. В семейном кругу, всемогущий заказчик оказался не похож на себя.

Он выглядел подобно простым россиянам, отдыхавшим на дачном участке. Вот что значит, выйти из гущи народа. Даже большое богатство не привило ему аристократических признаков. К примеру, он не начал носить прекрасный домашний халат.

– Что ж ты так долго? – недовольно рыкнул хозяин и едва сдвинулся с места, чтобы пустить внутрь квартиры жалкого гостя.

Парень бочком протиснулся мимо массивной фигуры, заплывшей толстым слоем подкожного жира. Он просочился в невероятно большую прихожую и быстро оглядел помещение.

Архитектор заметил, что возле порога стоял шкаф-купе с дорогою верхней одежной. Он начал торопливо оправдываться и расстегивать тонкую «осеннюю» куртку, сшитую на «рыбьем меху».

– Не раздевайся! – скомандовал вдруг богатей. Хозяин сильно нахмурился и довольно невнятно объяснил свой приказ: – Нам нужно с тобою сходить кое-куда. Подожди меня здесь, сейчас я соберусь.

Нувориш захлопнул прочную наружную дверь. Шлёпая по паркету «вьетнамками» довольно дешёвого вида, он удалился в глубины шикарной квартиры. Одевался богач минут сорок пять-пятьдесят.

Всё это долгое время, Паша оставался в отлично натопленной просторной прихожей. Парень топтался на месте, как застоявшийся конь и изнывал от излишков тепла. Он хорошо пробежался, пока поднимался по лестнице, а теперь совершенно взопрел.

Чтобы чуть увеличить теплоотдачу от тела, парень снял с головы вязаную чёрную шапочку. Расстегнул «куртку-аляску», у которой совсем не имелось подстёжки, и стащил с мокрой шеи тоненький шарф. Всё это помогло очень мало. Ему всё равно было удивительно жарко.

Тогда архитектор решил скинуть куртку. Он быстро снял её с плеч, но не решился повесить вместе с хозяйскими шмотками. Уж слишком велик был контраст. Молодой человек перекинул одежду через левую руку и, наконец-то, почувствовал лёгкое дуновенье прохлады.

Теперь он походил на сельского интеллигента из чёрно-белого фильма советских времён. Не хватало лишь длинного зонтика и большого портфеля в руках. Тогда Паша походил бы на простого учителя, ждавшего большое начальство. Так и топтался он у порога, пока вельможный хозяин не изволил одеться.