Рассказы, написанные на ветру

Поздним вечером рассеянный свет торшера проникал через ниточки шапочки-абажура с изображением насыщенных средневековых витражей. Люция, окружённая мягкими подушками, словно безвестная наложница в гареме турецкого султана, лежала на той же просторной, изогнутой кушетке, засыпая и погружаясь в океан аромата туманных, романтичных снов.

Женщине мерещились времена её первой влюблённости, студенческие годы, замужество и рождение любимого сына. Даже в полусне Люция осознавала, что всё это в прошлом.

За порогом сияли недостижимые звёзды, кажущиеся с Земли мотыльковыми блестящими точками, когда Франц, проведший весь день в постели, ворвался в скромно обставленную залу, потревожив, тем самым, покой пребывающей до того в грёзах чешской гетеры. Дама приоткрыла створки белоснежных век, махнув пушистыми щетинками ресниц. Её спутанный взор полностью соответствовал состоянию женщины. В ответ Франц лишь улыбнулся розовыми нежными губами и приблизился к очаровательной Лукреции³⁸, облачённой в шёлковую сорочку, желая подарить ей всю свою любовь.

Люция не сопротивлялась. Её густые волнистые волосы, скованные в популярной причёске, обрамляли сладострастное лицо богини. Прелести, видневшиеся из-под ночной рубашки, наливались и готовились к предстоящему действу. Погружённое в полумрак тело извивалось, соблазнительной белизной маня и взывая к объятиям. Франц, вопреки всему, не смог удовлетвориться ласканием одним только взглядом.

26.11.19

Любовь в эпоху Кампо

Девятнадцатого мая 1743 года в вечнозелёном городе Осака, на фоне множественных гассё-дзукури, окия и сэйрё, расцветал нежный, розовый рассвет. Деревья шелестели своей обильной листвой над тихой морской гладью. Лучшие представители школ Хисикава и Кано запечатляли на линейных, чёрно-белых набросках живописные картины азиатской природы. Хокан и артисты театров кабуки и бунраку вместе с модниками и чайными девушками встречали новый день.

В Симмати, мире цветов и ив, начинали работу прекрасные юдзё и гейши. Нежные, босые ступни японских гетер, покрытые жёсткими гэта, выглядывали из-под длинных ярких кимоно. Деревянные балки их мрачного дома отбрасывали на женщин осуждающую тень.

Юная Ай сидела за закрытой раздвижной дверью в ожидании очередного клиента. Её чёрный глаза блестели от света зари. Красные скромные губы сжимались в волнении. Соседки шныряли туда-сюда, создавая тем самым лёгкий неутихающий шум. Это дебют одиннадцатилетней девочки в роли продажной женщины.

Листья трепетали от легкого ветерка также, как и Жина и Изуми в порывах нескончаемой любви. Девушки двадцати трёх и двадцати пяти лет с прямыми, чёрными волосами, изящно спускающимися по спине, предавались взаимным ласкам за соседней комнатой, отгородившись от всех непроницаемой ширмой.

- Я люблю тебя, - шептала изнурённая нежностью Жина.

- Не говори так категорично, - устало отвечала Изуми.

Будучи профессиональными ойран, Жина и Изуми ублажали друг друга не хуже клиентов противоположного пола. Общество мужчин в высшей степени надоело.

Пожилой художник Макото-сан, завернувшись в полы широкой накидки, с увлечением выводил стройные линии картины в стиле укиё-э. Чёрная полоска края упирающихся в небосвод гор скользила по тонкой бумаге, а внизу, у подножия, виднелись силуэты будущих героинь, облачённых в красочные кимоно.

В ближайшем к жилищу Макото домике с отточенными движениями – признаками мастерства и своеобразного искусства - протекала благостная чайная церемония, целиком проникнутая исполнительностью и аристократизмом.

Птицы радостно пели. Сидя на крепких ветвях и рассказывая только им понятные истории, соловьи и воробушки заражали своим чудным настроением случайных людей, проходящих мимо дома семьи Мотидзуки.

Каори, высокая относительно других японок, темноволосая и утончённая, бывшая юдзё, стояла у входа в искусное здание. Не так давно женщину выкупил богатый гражданин Томайо, чем вызвал в Каори небывалый восторг. После пара поженилась и стала обитать неподалёку от прежнего места работы девушки, давая понять, как переменчива судьба и как непостоянен случай.

Тёплый свет огненного шара медленно растекался и обволакивал неумолкающий город. Актёры театра – Сэтору и Наоки – играли комедию на потребу неунывающей публике. Танцоры кабуки устраивали своё необычайное, однако наскучившее, представление, в то время как артисты-кукольники развлекали зрителей бунраку: увлекательными историями, повествуемых под мелодию сямисэна. Модники гуляли по кварталам; развратники же находили пристанище в объятиях юдзё, послушно ублажающих клиентов обоих полов.