Двадцать четвёртого кеплеря (семнадцатого мая) Маргарита скончалась во время родов тринадцатого ребёнка, мертворождённого мальчика.
Евграф, можно сказать, был прототипом современного тату-мастера: он наносил татуировки своим соплеменникам в качестве оберега или иного, связанного с верованиями символа. Мужчина прорезал рисунок на ничем не обезболенном участке кожи и засыпал в кровоточащие раны пепельную, оставшуюся на кострище золу, принося тем самым живому холсту невероятные по силе страдания.
Двадцать второго пуасселя (четвёртого сентября) опытного татуировщика и мучителя забрали на европейский корабль и отправили во Францию, где тот был встречен удивлёнными белыми лицами и представлен как «творец, чей талант пробился, несмотря на дикарское происхождение».
Не каждый решался доверить собственное «чистое» тело, но находились и те, кто с неподдельным любопытством отнёсся к мастеру и его продемонстрированному лишь на словах портфолио, втянувшись в авантюру.
Таким образом, Евграф стал преуспевающим художником, татуировавшим высокопоставленных особ от мала до велика. Его забрала в своё поместье одинокая вдова, которой было важно только то, чтобы кто-либо находился с ней рядом, и не имело значения, чем этот человек будет заниматься.
***
Мужчина умер в безвестности и нищете спустя десять лет на пыльных улицах Парижа.
О детстве Диогении никто из ныне - третьего эпикурта (третьего января) 1843 года – живущих не помнил. Жители племени знали её как старейшину, самую пожилую обитательницу Востока Африки, позабывшую многое, но также и уйму всего держащую в своей седой, обтянутой тёмной кожей голове. Поистине, память человека взбалмошна, а потому непредсказуема и нелогична.
***
Диогения скончалась в возрасте семидесяти шести лет. Поначалу, люди не заметили, что старушка мертва, ведь её маленькое морщинистое лицо всегда было в высшей степени умиротворённым.
Её похоронили с почестями, коих за всё время удостоились лишь вожди и впечатавшаяся в сознании африканцев, мудрейшая женщина Диогения.
Демид был единственным грамотным человеком в деревне. Мало того, он занимался подробным жизнеописанием повседневности племени. Обширные тома хранились в его холостяцкой хижине посреди пустынных просторов.
Местные с подозрением относились в странному, конспектирующему их бытие человеку. Особенное недовольство вызывало то, что человек этот был белым иностранцем, чужаком, неизвестно что забывшим в африканской саванне.
Одиннадцатого лавреля (девятого марта) Демид сгорел, заснув у костра вместе со всеми ведёнными им в течение жизни записями.
Кристине только исполнилось четыре года, когда она заразилась дизентерией. Совсем юная, маленькая девочка с блестящими чёрными глазками и курчавыми волосами того же цвета быстро ослабла и почила семнадцатого декартевря (седьмого июня), спустя всего полторы недели, проведённых в страшных муках и боли.
В конце XVIII века Евфросинию из родной и дорогой семьи забрала с собой молодая, увлечённая культурой африканских племён герцогиня и перевезла кроху, которой в ту пору было всего шесть лет, в Священную Римскую империю, где и проживала вместе с мужем и двумя детьми, бывших чуть младше Фроси.
Сие можно назвать своего рода экспериментом. Дворянка-немка решила попробовать удочерить девочку из бедных мест и воспитать из неё настоящую леди.
***
Двадцать седьмого кюривря (четвёртого ноября) Евфросинии исполнилось восемнадцать лет. Она была элегантна и умна, вежлива и грациозна. Экзотическую красоту юной особы оценила императорское семейство, а потому темнокожая барышня стала вращаться в светских кругах.
Однако не все были одинаково рады видеть девушку, имеющую схожесть с рабами, презираемыми всем «высшим» обществом. Евфросиния замечала такое к ней отношение, и это её крайне огорчало и удручало. Она перестала обращать внимание на собственные достоинства, всюду подмечая лишь цвет кожи, в сущности, ничего не значащий.
Евфросиния больше не выходила в «свет», не появлялась при дворе и в салонах. Целые дни и ночи барышня проводила взаперти, в комнате, служившей в качестве чердака, располагающейся в верхней части усадьбы уже престарелой по меркам тех времён герцогини. Девушка выходила очень редко, при этом нанося всегда обилие пудры.
***
Евфросиния скончалась, будучи в полузабытьи, на краю с безумием.
Вероятно, виной тому послужили затворничество и свинец и иные ядовитые вещества в составе косметики.
Деидамия исполняла обязанности… цирюльника.
Двадцать восьмого пуасселя (десятого сентября) она родилась на Коморских островах и с самых малых лет любила – поначалу – играть с волосами, а после – ухаживать за ними, устраивая невероятные живые картины и скульптуры из пушистых покровов человеческой головы. Все женщины Островов восхищались талантом маленькой Деидамии, выстраиваясь к ней в длинные очереди.
***