Рассказы нашего времени

Она рассказывает, а я слушаю её, будто читаю учебник по истории для школьников. Всё, что я слышу, такое черно-белое, как в американском фильме. Здесь вообще много американского: номерные улицы, закрытые клубы тридцатых; автомобили пятидесятых; любовь к бейсболу и гамбургерам. Я хочу спросить напрямую «Какие они, кубинцы?», но понимаю, что на этот вопрос она мне не ответит. Сухая от тропического солнца и гордая, как отряд революционеров, она не станет говорить того, что испортит моё впечатления от «лекции» по новейшей истории Кубы. Она не будет врать или обманывать, но она не будет говорить всё.

Допив терпкий кофе и докурив очередную сигарету, я останавливаю Нину Сергеевну и задаю, на мой взгляд, ключевой вопрос: «Вы бы вернулись?» Повисла пауза, её сухое лицо обращено на меня, глаза смотрят, выжидая. Она затягивается медленно выдыхает дым, будто давая себе ещё немного времени на обдумывание ответа. «Нет» – говорит она: «Мне не к кому ехать. Вся моя жизнь здесь». Если у меня и были ещё вопросы, то после этих слов они сами собой испарились. Я благодарю Нину Сергеевну и ухожу прочь, оставив ей на память десятирублевую монету с изображением ракеты на аверсе.

Я ждал Белинду во «Флоридите». Дайкири папа38 оказался слишком крепким для столь жаркого дня. Поэтому я пил не спеша и так же неспешно анализировал свои записи в журнале. Что теперь я знаю о кубинском обществе? Эти люди нуждаются? Если да, то только не в деньгах, хотя вся эта система с куками или как они говорят, сиуси, здорово подорвала их моральный облик. Они счастливы? Они счастливы, когда звучит их музыка, рядом танцуют их женщины и есть ром. Они хотят перемен? По некой статистике девяносто процентов населения хотели бы уехать из страны, вот только я почему-то встречаю либо тех, кто не хочет уехать, либо тех, кто вернулся. Где же эти девяносто процентов? Ну да ладно. Видимо, не понять мне кубинскую душу и тонкости местного режима. Остается наслаждаться, благо есть чем. Вот скоро придет Белинда и мы отправимся с ней гулять по Гаване. А может быть у неё будет игривое настроение и она заставит меня поехать сначала домой, на Малекон, а уже потом гулять по Гаване. Ох уж и горячая штучка эта Белинда. Клянусь, её прикосновения обжигают. И взгляд тоже. А ведь она и есть воплощение новой Кубы. Но она уже не думает о социалистических идеалах, о преданности революции и прочей идеологии. Она просто живёт. Наверняка берёт взаймы продукты у соседей, потому что в магазинах пока нет; мечтает о вещах из брендовых долларовых магазинов и будет радоваться, словно ребёнок, если ей такую вещь купить; танцует, поёт, сама немного играет; мечтает о лучшей жизни, хотя и не знает что это значит, но раз все мечтают, то и она тоже; и смотрит на горизонт с парапета на Малеконе, а я обычно в этот момент лежу на этом парапете, положив голову ей на колени, и дремлю.