Рассказы ночной стражи

— Что? — удивилась тень.

Странно, что она вообще расслышала эти слова.

— Верен до конца, — повторил Мигеру. — Девиз моего рода. Если я умру, напишите это рядом с моим телом.

Тень рассмеялась:

— Хороший девиз. Я имею в виду, хороший для самурая. Посмотри на себя, грязь. Кто ты такой? То, что я разговариваю с тобой — дар неслыханной щедрости. Меня пачкает этот разговор.

Мигеру крепче опёрся на клюку.

— Я не самурай, — согласился он. — Не hidalgo, не caballero. Я мертвец в поисках покоя. Отступник в мечтах об искуплении. И всё-таки я верен до конца. «Изваянье командора, камень за бороду дёрнув, я на ужин пригласил. Ох, зачем я это сделал!»[22]

Тень двинулась вперёд. Из света во тьму.

Второй шаг. Пятый.

— Клюка? — отметила тень. — Это лучше, чем маска. Ты думал, без маски я не опознаю тебя? Понадеялся на метель? Твой господин совершил глупость, взяв тебя ко мне.

Шпага, подумал Мигеру. Шпага из толедской стали. Кинжал с гравировкой по клинку. Жаль, очень жаль.

Глава седьмая НАСТОЯЩИЙ БОЙ

1 «Ложь! Наглая ложь!»

— Доброй ночи, Камбун-сан.

Он поворачивается долго, нестерпимо долго.

Это не медлительность старика или человека, застигнутого врасплох, не способного решить, что ему теперь делать. Камбун двигается так, как вьёт кольца ядовитая змея. Фонарь за моей спиной вздрагивает, моргает, пытается обмануть нас обоих, сбить с толку. Ледяной ветер раскачивает его, не давая пощады. Две тени мечутся в закоулке, шатаются от стены к стене, будто пара пьяниц. Сухая снежная крупа сечёт лицо, глаза слезятся.

Всё движется, несётся, качается. Метёт, пытаясь вовлечь нас в свой безумный вихрь.

— Рэйден-сан? Доброй ночи, дитя. Хочешь, чтобы ночь и дальше осталась для тебя доброй? Тогда иди домой.

В его руках тускло блестит сталь. Когда он выхватил мечи? Мои руки тоже не пустуют: большую плеть я держу позади, на отлёте, малую опустил перед собой, чтобы в случае чего быстро хлестнуть снизу вверх, без замаха. Деревянный меч? Нет, плетьми я владею лучше.

Ах, если бы не вьюга!

— Вы мне угрожаете, Камбун-сан?

Оскорбительный тон я игнорирую.

— Даю совет, добрый совет. По-родственному, — он смеётся. — Это скверная ночь для прогулок. В столь юном возрасте? Да, скверная, нет сомнений.

— Позвольте и мне дать вам совет. Этой скверной ночью вы совершили преступление, я вынужден вас задержать. Сдайтесь добровольно, прошу вас. Не вынуждайте меня прибегнуть к силе или поднять шум.

— Даже так?

Рыжий лисий хвост хлещет по лицу Камбуна. Это фонарь едва не сорвало ветром.

— В чём же меня обвинят? В покушении на жизнь мерзкого каонай? В убийствах безликих? Это не преступление. Недостойное поведение? Мне не привыкать. Поведение мужчин нашей семьи издавна считают недостойным. Покойный князь, правда, был иного мнения, раз положил нам жалованье. Дитя, я благодарен тебе за удачную шутку.

Недостойно перебивать речь старших. И всё же я это делаю.

— Я сказал: этой скверной ночью. Я ничего не говорил о былых ночах. При чём здесь безликие, Камбун-сан? Вы видите мою одежду? Служебные гербы на ней? Вы напали на дознавателя при исполнении. Я потребовал остановиться, когда вы попытались убить моего слугу, и вы не подчинились. Вы кинулись на меня с мечами, парой острых стальных мечей. Пытались меня изувечить, возможно, убить, пренебрегая фуккацу. Как вы считаете, это серьёзное преступление? Достаточное, чтобы судья занялся им?

— Ложь! Наглая ложь! Я на вас не нападал!

Я слышу в его голосе растерянность. «Дитя» исчезло, он обращается ко мне со всем должным уважением. Не скрою, мне это нравится.

— Моё слово против вашего, Камбун-сан. Кому поверит судья, учитывая вашу репутацию? Хорошо, допустим, наши слова уравновесят друг друга. Но есть ещё мой слуга. Да, его слово против слова самурая — песчинка против горы. Но эта песчинка ляжет на склон моей горы. Чьё свидетельство в итоге перевесит? Отдайте мечи и следуйте за мной.

Мне приходится кричать, борясь с метелью.

— Если вы сдадитесь добровольно, это смягчит вашу вину. Не усугубляйте её сопротивлением при аресте.

«Война, — слышу я голос, который не забуду никогда. — Путь коварства и обмана. Я бы гордилась таким учеником, как вы, Рэйден-сан. Вы точно знаете, куда бить, и не промахиваетесь».

Я надеюсь, что я хороший ученик. Что я не промахнусь.

Ветер. Нет, ветер стих, убежал на другой конец города. Воет издали голодным волком. Шатаются тени, пляшет свет фонаря. Колючий снег сечёт его наискось. Древнее искусство ныне утеряно, сказал сенсей. Снег помнит, о, снег всё помнит.

Дюжина ударов сердца. Две дюжины.

— Вы уверены, Рэйден-сан, что всё произошло именно так?

— Да.

— Вам нравится жить без руки? Какую вам оставить, правую или левую?

Ищу достойный ответ. Не нахожу.

— Если это ваше желание, господин дознаватель, я с удовольствием окажу вам услугу. Разве мог солгать такой юный, такой честный самурай? Конечно же, всё так и было. На него напали, он защищался. Если вам нужны обе руки, мы можем обсудить вариант с ногой. Слуга одолжит вам клюку…