Рассказы ночной стражи

— Прошу уважаемого Фирибу-доно, — я говорю медленно, чтобы переводчик успевал за мной, — подняться на помост. Место подле сёгуна уже приготовлено для него. Это большая честь, больше, чем подарок.

Для ворона заранее припасли стул. Мне неизвестны обычаи варваров, но я предполагаю, что этому человеку будет трудно сидеть по-людски — на пятках, опустившись на колени.

* * *

— Я Дарэмо Домо из Ицумо!

Самураи хохочут: игра слов пришлась им по вкусу. Имя и место рождения нового бойца может значить как «Никто Никак из Никогда», так и «Всякий На-Самом-Деле из Всегда» — в зависимости от того, отрицает боец или спрашивает.

— Прошу удостоить меня поединка!

Густые брови Рикарду-доно сходятся на переносице: точь-в-точь как у его старшего товарища. Тонкости речи варвару недоступны, но смех его злит. Я очень на это рассчитывал и оказался прав. Что бы ни вышло из моей затеи, смех над варваром и злость варвара — два слоя целительной мази на уязвлённом самолюбии сёгуна.

Похоже, Рикарду-доно понимает мой замысел. Лоб его разглаживается, а на губах возникает презрительная усмешка. Хорошо, соглашаюсь я. Это ненадолго.

Усмешка исчезает.

Гримаса недоумения коверкает черты варвара. Надменно вскинув подбородок, он следит, как противник занимает место напротив него. Тёмно-лиловое кимоно без гербов. Чёрная накидка с капюшоном. Из-под капюшона на Рикарду-доно смотрит маска лисы-оборотня: белая с алыми разводами. Зубы лисы обнажены в усмешке, словно лиса — вор, укравший эту усмешку у варвара. В руках лисы — меч и кинжал, одолженные у Фирибу-доно.

Рикарду-доно не боится. Он заинтригован, хоть и пытается это скрыть.

— Mucho sabe la zorra, — кричит молодой варвар, — pero más sabe el que la toma!

Переводчик тут как тут:

— Много знает лиса, но ловец знает больше!

Надо запомнить, отмечаю я. Пригодится.

3. «Берегись его, мальчик!»

Мне повезло: сёгун оказался страстным любителем театрального искусства. Всякий раз, покидая столицу, он брал с собой малую труппу любимых актёров, чтобы те развлекали господина в минуты отдыха. У актёров нашлась подходящая маска. За одеждой дело тоже не стало.

— Вы могли бы мне приказать, господин, — сказал Мигеру, выслушав меня. — К чему интересоваться, чего хочет презренный каонай и чего он не хочет?

— Это будет бой, Мигеру.

— Я понял, господин.

— Возможно, насмерть.

— И это я понял, господин.

— Поэтому я не приказываю, а спрашиваю твоего согласия.

— А вот теперь я вас не понимаю, господин.

За миг до того, как он продолжил, я догадался, что сейчас услышу. Гром и молния! Рэйден-сан, сёгун предоставил вам полную свободу действий. И что вы сделали? Выставили себя дураком. Нет, хуже, чем дураком!

— Допустим, я откажусь, — задумчиво произнёс Мигеру. — Что тогда?

— Тогда я прикажу тебе! И ты подчинишься!

— Это я понял, господин. Это я понял с самого начала. Извините мою тупость, но я не понимаю другого. Зачем спрашивать согласия, если в случае отказа вы намерены приказать? Добиться своего силой?

Я охрип. Лишился голоса.

Сёгун уже одобрил мою идею. Одобрил? Он пришёл от неё в восторг. «Побить варваров их же оружием? Это прекрасное решение, в духе полководцев нашего славного прошлого! Моя благодарность, Рэйден-сан, превзойдёт самые смелые ваши ожидания». Когда же я объяснил, что Мигеру в прошлой жизни, прежде чем потерять лицо, убивал, и не раз, а значит, он не скован ограничениями Чистой Земли, сёгун захлопал в ладоши. Как мальчишка, честное слово! Нельзя так думать о великом полководце, покорителе варваров, но над своими мыслями я не властен.

Отступать было поздно. Желание Мигеру не имело значения.

Зачем же я его спросил?

Кто здесь мальчишка, сёгун или я? Чей язык торопится впереди здравого смысла? Кому сейчас стыдно? И перед кем? Перед безликим слугой?

Перед самим собой?!

— Посмею ли я ослушаться? — Мигеру размышлял вслух, делая вид, что не замечает моего смятения. — Конечно, нет. Я буду сражаться. О да, я буду сражаться по приказу.

«Каков слуга, таков и хозяин!» — крикнул мне однажды некий забияка, желая оскорбить и затеять драку. Забияка был прав. Только я бы сказал иначе: «Каков хозяин, таков и слуга». Мигеру, ты знаешь, куда следует бить. Ты тоже не промахиваешься.

Я представил, как мой слуга выходит на площадку. Как он сражается по приказу. У меня богатое воображение. Я всё увидел будто воочию. Биться с каонай — само по себе позор. Так или иначе, Рикарду-доно будет в проигрыше. Но если варвар победит без достойного сопротивления, сёгун вряд ли останется доволен.

— Блестящая идея, господин.

Всё это время прохвост Мигеру следил за моим лицом. Так я в своё время требовал от него, чтобы он снял маску, и наблюдал за его лицевой плотью. Пытался определить, врёт он или говорит правду, грустит или злится. Я изучал Мигеру, Мигеру изучал меня.

Ему было проще.

— Поражение или победа, дон Рикардо в любом случае будет опозорен. Я имею в виду, в глазах сёгуна. Хорошо, я буду сражаться.

— По приказу?

— По своей воле.

Я ждал, когда он назовёт меня господином. Не дождался.