Рассказы о фотографах и фотографиях

В эти же годы Дудин принимает активное участие в деятельности очень популярного в те годы среди художников объединения – «Общества имени Куинджи». Он входит в его руководящие органы, бессменно заведует большой библиотекой при «Обществе». Это объединение, созданное еще до революции, внесло весомый вклад в советское изобразительное искусство, являясь наиболее последовательным пропагандистом лучших традиций русской реалистической школы. Многие принципы, проповедуемые основоположниками этого объединения, легли в основу устава нынешнего Союза художников, активно использовавшего (особенно в первые годы) опыт «Общества». Дудин активно участвует в выставках, выступает с докладами по искусству, пишет и публикует статьи о творчестве Родена и Поленова.

И одновременно он продолжает размышлять о фотографии, о ее роли в обществе, о конкретных задачах научной фотофиксации. В эти годы появляются в печати две его фундаментальные статьи, посвященные особенностям работы фотографа в научных и этнографических экспедициях, где он на основе своего богатейшего опыта подробнейшим образом описывает все тонкости и трудности этой деятельности. И сегодня, спустя почти сто лет, они с интересом читаются и содержат большой фактический материал, который ученые с успехом могут использовать в своей практике.

Последние годы жизни С. М. Дудин активно делится своими знаниями с молодежью. Он преподает основы фотографии будущим путешественникам и исследователям – студентам географического факультета Ленинградского университета, одним из которых был А. И. Бродский, с кем я так и не успел побеседовать о его учителе.

Летом 1929 года, находясь со студентами на практике в небольшом поселке Саблино под Ленинградом, Самуил Мартынович внезапно плохо себя почувствовал и в ночь с 8 на 9 июля скончался от разрыва сердца.

Так, с фотоаппаратом в руках, и закончил свою жизнь этот удивительно разносторонний человек. В своем выступлении по поводу его кончины академик С. Ф. Ольденбург сказал: «Художник, фотограф, музейный работник, путешественник, этнограф, археолог Самуил Мартынович занимает свое определенное место в истории изучения Центральной Азии, и имя его не будет забыто. Но есть одно исключительное качество, о котором нельзя умолчать, – это его удивительно внимательное отношение к своим коллегам. И это было внимание действенное, потому что Самуил Мартынович не жалел при этом ни труда своего, ни времени. Круг лиц, которым он помогал в их работе материалом, советом, указаниями, чрезвычайно велик, и понятно поэтому, что очень многие откликнулись на печальную весть о его кончине: умер не только оригинальный исследователь, умер хороший и добрый человек».

Дело всей его жизни

Несколько лет тому назад я случайно познакомился с одним коллекционером. Странный народ коллекционеры. И чего они только не собирают: марки и спичечные этикетки, календарики и игрушечные автомобили, произведения живописи и старинный фарфор, ордена и автографы. Всего, впрочем, не перечислишь. Недавно в печати проскользнула заметка о том, что двое собирали фотографии современного вооружения и их коллекцией заинтересовались даже иностранные разведки… Но это уже, как говорится, из ряда вон. Чаще всего все-таки объектом собирательства становятся атрибуты прошлых эпох, нечто уже ушедшее, а страсть коллекционера заключается, помимо всего прочего, и в том, чтобы по крупицам собирать воспоминания о былом.

Новый мой знакомый коллекционировал старинную военную одежду русской армии прошлого века. Точнее, даже не саму одежду, хотя, как оказалось, были у него дома и кивера, и доломаны, и мундиры, которые носили русские воины, а ее изображения. В многочисленных папках и альбомах у него были собраны рисунки и гравюры, репродукции с картин и эскизы, на которых были изображены наши предки в блестящих эполетах и полевых погонах, пешие и всадники, моряки и артиллеристы. Рассматривая их, мой новый знакомый, я думаю, ощущал себя командующим неким фантастическим парадом, на котором рядом с казаками Платова и артиллеристами Раевского шли участники обороны Севастополя, герои Шипки и сибирские стрелки, стоявшие насмерть у Ляояна.