Рассказы о книгах

"Я виноват перед Вами, вы верно поплакали от некоторых моих строк: такая уж моя натура, а еще я нарочно писал железным пером. Не удастся ли мне вас рассмешить, хоть это совсем не мой талант, дай попробую. Потрудитесь перевернуть листок.

Приключение:

Был я у достопочтенной Миликтрисы Кирбитьевны и бил ей челом. Она, с огромным на голове страусовым пером, вероятно собираясь делать визиты, сидела (извините) растопырой на диване. Два кавалера с цыгарками в зубах (то были кантонисты) громко беседовали с нею и звучно хохотали; но голос Миликтрисы Кирбитьевны, как расстроенная литавра, раздавался по всем залам покойного нашего друга. Супруг в безмолвии, раболепно и со страхом возводил иногда очи на эту притчу самого последнего издания, и увы! сто раз увы! мы знаем ее издателя.

Вошедши, я оцепенел, уста мои безмолствовали. Я отвел раболепного в другую комнату и начал ему говорить о бюстах и о хрустальной кружке; но чуткая на ухо возопила.

Притча: Что, что такое? Бр... бр... бр...

Супруг: Ничего, ничего... После...

Притча: Как ничего? Бюсты, кружки... Бр... бр... бр...

Супруг: Да, их желает иметь В[арвара] А[лексеевна].

Притча: А на что это ей? Бр... бр... бр...

Супруг: Да ведь ты знаешь как она любила...

Притча: (громко): Вот забавно! Отнимать? Бр... бр... бр...

Тогда уж и я дерзнул возвысить робкий мой голос:

-- Нет не отнимать; она предлагает вам деньги. Не откажите милостивая государыня, Миликтриса Кирбитьевна! Ведь это приятно было иметь покойнику, а вам что в этом?

Притча, вытянув вершка на три губы, пробормотала что-то сквозь зубы, грозно взглянула на супруга и с шумом скрылась от очей наших. Супруг смущенный, оторопелый и аки петух, облитый проливным дождем, старался приосаниться и робко промолвил: Будет исполнено, будет исполнено.

Это случилось за месяц перед сим; кажется Притча выбралась на другую квартиру; следовательно о последствиях сей конференции будет вам сообщено в свое время.

Примечание: Если вы не рассмеялись, с отчаяния никогда ничего не буду вам рассказывать, право не буду.

Постскриптум; Мне нужно взглянуть на переводы басен Ив[ана] Ан[дреевича], изданные в чужих краях Гр. Орловым; вероятно они есть у вас, одолжите меня присылкою их. Разобраны ли наконец бумаги Ал[ексея] Ник[олаевича]? И не нашлось ли еще чего-нибудь о Крылове?" (примерная дата написания 1845--1846 годы)55.

Таково это отнюдь не веселое письмо. Надо ли разъяснять, что "Притча" и "Миликтриса Кирбитьевна" -- дочь Ивана Андреевича Крылова, "раболепный супруг" -- К. С. Савельев и что речь идет о каких-то бюстах и кружке, по-видимому подаренных Олениной в свое время баснописцу, но теперь, по ее мнению, не достойных, находиться в руках его дочери. Оленина не прочь даже выкупить свои подарки.

Любопытно, что Оленина любила делать на всех получаемых ею письмах собственноручные замечания, тут же, над тем словом или той фразой, которые почему-либо остановили ее внимание.

На этом письме она сделала два таких замечания, весьма характерных. Над фразой Лобанова, в которой он называет Крылова "покойным нашим другом" -- Варвара Алексеевна надписала: "Бедный (Лобанов.-- Н. С.-С.) ошибался. Крылов никогда не был ему другом и часто его подтрунивал. Они жили в одном доме, принадлежащем библиотеке".

Другое замечание Олениной сделано над фразой Лобанова, намекающей, что "Притча"-- дочь Крылова. Он пишет: "Мы знаем ее издателя". Над этими словами Оленина делает примечание: "Это ошибочно. И. А. Крылов сам мне говорил, что она ему не дочь, а прикидывается".

Немудрой Варваре Алексеевне Олениной было невдомек, что говорил это ей не Иван Крылов, а "Нави Волырк", что Ивана Андреевича и в этом надо было понимать наоборот.

Какую глубокую личную трагедию должен был переживать великий баснописец, если о собственной дочери вынужден был говорить, что она "ею только прикидывается".

Тяжело, невыносимо тяжело было прожить жизнь "Нави Волырк'ом"!

Тяжело, но нужно. Только так и удалось стать Ивану Андреевичу Крылову честью, славой и гордостью нашей литературы.

ПОСЛЕДНЯЯ КНИГА БАСЕН

Все годы, пока А. Ф. Смирдин печатал и продавал первые восемь частей его басен, И. А. Крылов, как всегда не торопясь, писал новые, подготовляя следующую, девятую часть. Новых басен, впрочем, было немного, и Крылов, чтобы не обижать Смирдина, почти все их предварительно напечатал в смирдинских же альманахах "Новоселье" (1833--1834), в журнале "Библиотека для чтения" (1834 и 1835), в сборнике "Сто русских литераторов" (1841).

В 1836 году на придворном маскараде Крылов лично у Николая I испрашивает разрешение на напечатание басни "Вельможа". Цензура что-то над этой басней задумалась, а Крылов этого не любил. Цензуре только дай потачку! И так застряли басни "Пестрые овцы", "Пир", кое-что другое. Исковеркан "Парнас", многое испортил своими советами Оленин. Что и говорить, "худые песни соловью в когтях у кошки...".