Рассказы о котовцах

Глядя на черные проемы окон, на слуховые чердачные отверстия, из которых раздавались ружейные и пистолетные выстрелы, Ион вспомнил наглую и самодовольную физиономию румынского офицера, который руководил вчера расправой над молдаванами. Не забыл Ион и пастыря-черноризника, которому доверчивые и набожные молдаване поверяли самые сокровенные думы. И вскричал Ион с горечью в голосе:

— На кого тратите патроны?! Посмотрели бы вы, что они вытворяли здесь вчера! Страшно сказать, сколько народу запороли шомполами эти изверги. Не стрелять, а каленым железом надо выжигать это змеиное семя!

Сорочан резко шагнул вперед, обернулся к группе столпившихся возле него повстанцев и закричал срывающимся голосом:

— Соломы сюда! Да не мешкайте! Придет к ним подмога, тогда поздно будет сводить счеты с кровопийцами!

Подросток молдаванин, тот самый, что привел повстанцев к Иону в часовню, быстро юркнул в распахнутые ворота ближнего двора и вскоре выбежал на улицу с большой охапкой соломы. Крадучись, он проворно достиг угла дома, а оттуда, прижимаясь к стене, пробрался на деревянную веранду и бросил солому к порогу тяжелой двери.

Вслед за юношей один за другим побежали за соломой и другие. Последнюю охапку забросил на веранду через высокие перила сам Ион. Присев на корточки, он долго высекал искры кресалом и раздувал фитиль, разжигая солому. А когда огненные языки лизнули крашеную древесину, веранда вспыхнула и затрещала, как огромный костер.

Немного погодя загорелся чердак. Сухие толстые балки и стропила долго пылали в предрассветных сумерках, и зарево пожара трепетало высоко в небе, как грозное предостережение.

Повстанцы собрали румынских лошадей, уложили на подводы оружие, патроны и тронулись к Днестру.

Вместе с ним ушел и Сорочан, готовый драться за освобождение родины до последнего вздоха.

…Пламя мятежа угасало. «Хотинская директория», возглавлявшая мятеж, под натиском превосходящих сил румынских оккупантов не в силах была сплотить разрозненные повстанческие отряды. Румыны воспользовались разобщенными действиями повстанцев, быстро наводнили Хотинский и Сорокский уезды крупными вооруженными отрядами и вскоре потеснили повстанцев, блокировав их на небольшом плацдарме у самого Днестра. Вооруженные винтовками и дробовиками, вилами и дубинами повстанцы с трудом сдерживали бешеный натиск карателей. А после падения Хотина напрягали последние силы лишь для того, чтобы дать возможность своим семьям переправиться на левый берег реки.

Тысячи украинских и молдаванских семей оставили по указанию директории родные места, решив уйти на левобережье Днестра, если исход борьбы закончится не в пользу повстанцев. Поначалу казалось, что восставшие одолеют румын и прогонят за Прут. Но силы были неравны, и вскоре повстанцы услышали пулеметную и ружейную стрельбу совсем неподалеку от своего лагеря.

— Господи! И хто тильки наклыкав на нашу голову оцю напасть? — громко вздохнул среди возов белобородый дед и стал дрожащими руками надевать ярмо на поднятых со снега волов. — Суються люды в воду, не розвидавши броду…

На деда сердито посмотрел дюжий, обвешанный румынскими гранатами повстанец. Он забежал в лагерь на минуту, чтобы взять кусок хлеба, брынзы и сделать распоряжение семье на случай отхода за Днестр.

— По хате тоскуешь, старый хрыч? — со злостью сказал повстанец. — А мне сгори та хата, когда на моем дворе орудует жандарм, а в коморе хозяйствует перчептор!

— Може, воно и так, — уклончиво ответил дед. — Бог його знае.

И, напрягая мускулы, дед стал вытягивать своих волов к берегу реки. Глядя на деда, зашевелились другие беженцы. А через час весь лагерь был вблизи Днестра.

Развязка событий была трагичной. Румынские каратели быстро нащупали слабые места в обороне повстанцев и, собрав свои силы в кулак, ударили по уязвимым местам повстанческой обороны с такой силой, словно решали на ничтожном «пятачке» судьбу самой Румынии.

Сопротивление было сломлено. Ион вместе со всем отрядом отчаянно отбивали на гребне двускатного холма яростные атаки румын. И когда ударила румынская артиллерия и над головами повстанцев завыли снаряды, Ион обернулся и оцепенел…

Первые снаряды взорвались в центре лагеря. Поднялась паника. Масса людей и повозок в беспорядке высыпала на лед реки. Румынская артиллерия усилила огонь. Десятки французских скорострельных пушек били по оврагам и перелескам и по льду Днестра. Лед во многих местах раскололся, и в разводах стали тонуть подводы, домашний скот и люди…

Неистовый рев животных, Надрывные вопли бегущих и тонущих людей вывели Иона из оцепенения. Он сорвал с себя шапку, судорожно сжал винтовку и выбежал из укрытия вперед.

— Куда тебя понесло?! — закричал ему вслед командир отряда. — Вернись на место!

— К чертям такую оборону! — зло бросил в ответ Ион. — Ты обернись лучше да погляди, что делается на Днестре!

И, подняв винтовку, Ион гневно закричал повстанцам, лежавшим на снегу вдоль криво накопанных ямок:

— Земляки! Поглядите на Днестр! Неужто дадим погибнуть детям и женам, старикам родителям?! Да лучше сами сгинем, чем стерпим такое!