Рассказы о Ленине

А гостеприимная баба ленинское золотишко ровно поделила с полицейской мордой — каждому по труду, свою долю под половицу прибрала, а заветный ленинский мешочек в красном углу повесила, чтоб было потом что внукам и правнукам рассказать. Что случались и у нее в жизни встречи нежданные-негаданные, посещала и ее нечаянная радость — сам Ленин в гости заходил. Ни к кому другому не зашел, а к ней зашел, уважил сударку.

РОДИНА И ЧУЖБИНА

Ленин путешествовать любил. Уже и Щвейцарию, и Германию, и Финляндию вдоль и поперек изъездил, надоело ему. Решил он тогда родину познавать, потому что свою родину он любил и уважал.

Приехал он в Шушенское. С ним Надя была. Остановились они в двухэтажном особнячке отдохнуть с устатку, потом пошли с Шушенским знакомиться. Первым делом решили в местный музей завернуть. Подошли к музею, а перед ним каменный истукан стоит, руку в приветствии поднял… Внизу надпись «Ленин».

«Чудно, — думает Ленин, — мне, что ли, памятник?» Толкает Надю в бок.

— Слышь, тетка, я еще никаких подвигов не совершил, а мне уже памятник отгрохали.

Надя пригляделась и прыснула.

— Ой, чума тебя забери, ведь тебе, точно!

Зашли они смело в музей, как к себе домой, раз он имени Ленина, чего им бояться? Глядят, под стеклом ботинки стоптанные стоят. «Тоже мои, что ли, ботинки? — ломает Ленин голову, ничего понять не может. — Я их еще купить и сносить не успел, а они уже стоят? Чудно, право…»

Тут к ним бодрая старушка выкатилась, — смотритель.

— О-ля-ля, — говорит, — за столько годков первые посетители! Значит, праздник у нас. Надо директору брякнуть. — И полетела к директору, от радости ног под собой не чуя.

Скоро и взволнованный директор прибежал, сам — душа нараспашку, а глаза — хитрые. Уж на что у Ленина глаза хитрые, а у этого — еще хитрее. Стал он им руки жать, обнимать сердечно и приговаривать:

— Надо же, удружили, дружки приехали! Вот так праздник у нас! Всем праздникам праздник! — а потом к себе в кабинет повел, отметить это радостное событие — приезд дорогих гостей.

Запер дверь на ключ, хитро подмигнул и из сейфа чайник с самогоном тащит… Сам улыбается, цветет, как майская роза, и старушка-смотритель улыбается, она тоже праздники отмечать сильно любила.

А Ленин вдруг заупрямился.

— Да я непьющий…

Тогда Надя турнула его под ребро, шепчет на ухо, чтоб другие не слышали:

— Ты что, варан, отказываешься? Тебя, как доброго, в гости пригласили, а ты ваньку валяешь!

А Ленин-то на самом деле выпить не дурак был, никогда без пива и водки за стол не садился.

— А шустовского нет ли коньяку? — спрашивает.

— Да откуда же взяться шустовскому? — удивился директор. — Мы в какой дыре-то сидим… — и по секрету добавил: — Потом… у нас же тут поголовно сухой закон, чтоб зарю счастья не проспать… Только своим варевом и перебиваемся.

— А не отрава, — все упрямится Ленин.

— Да какая отрава? Всю жизнь пьем — только здоровеем! — ударил себя кулаком в грудь директор.

— Точно, — подтвердила старушки, — одно сплошное здоровье.

Ладно, раз так, выпили за приезд, за праздник, за Ленина… И Ленин примерился, выпил граненый стаканчик, крякнул:

— Ничего, хорош первачок… Век бы такой пить — не перепить, — сладко ему показалось.

Скорo они расчувствовались, обнялись, словно все из одного детдома, и запели «Не была б я прачкой, я бы не стирала…», а на десерт еще «Любо, братцы, любо» спели.

Тут директор еще пригубил из чайника и говорит:

— А чтобы нам с другом Лениным в картишки не перекинуться? Один или два разка…

— На интерес, что ли? — зевнул Ленин. Он на интерес никогда не играл, считал, что это позорное занятие.

— Зачем же на интерес, на интерес играть — глупостями заниматься, поддержал его директор.

— Так у нас денег нет! Мы в дороге потратились! — испугался Ленин: вдруг да он проиграет. Он всегда только выигрывать любил.

— А-а, что деньги? Деньги — бумага. Можно и на вещички, вон хоть на ботинки, — улыбнулся директор, ему сильно Лениновы ботинки понравились, он на них глаз положил.

— Так я только в дурачки и умею играть! — все упирается Ленин, делает вид, что он игрок никакой.

— Можно и в дурачки, нам-то один черт, лишь бы картами по столу пошлепать!

Уломал-таки его директор сыграть пару раз в дурачки, сильно ему хочется Лениновыми ботинками разжиться. Эх, думает, хорошо бы их, как экспонат, в музей прибрать, сразу бы посетителей прибавилось.

Сыграли они разок — Ленин сразу без ботинок остался. Разозлился не на шутку, а тут еще Надя над ним подтрунивает:

— Ну-ну, в лаптях теперь в Петербург поедешь, интеллигент!

Стали другой раз играть. Тут Ленин заметил, что хитрая старушка-то, смотритель, в карты к нему подгладывает и директору подсказывает.

— Ты что это, Арина Родионовна, — возмутился он, — в мои карты подглядываешь и ему подсказываешь!

— А чего? Я ничего! — сразу отскочила старушка — руки в боки — и стоит, как ни в чем не бывало.

А Надя смеется, подтрунивает:

— Карты ближе к орденам, к орденам! А у нас, генералов, орденами вся грудь увешана!

Ленин еще больше разозлился и так разыгрался, что скоро без штанов остался. Сидит в одних трусах, ерзает.