Рассказы о необычайном

– Здесь живой человек!

Внизу спросили:

– Кто такой?

– Не знаю, – отвечала она.

Тут поднялся какой-то старик, подошел к циновке, внимательно посмотрел на спящего и сказал:

– Это министр Инь[420]. Он сладко спит, пусть его – будем делать наше дело. Барин – человек без предрассудков, не закричит, если что странное увидит.

С этими словами старик и служанка вошли в комнаты.

Раскрылись все двери, и народу прибывало все больше и больше. Загорелись в доме огни – стало светло как днем. Инь слегка поворочался, потом чихнул и кашлянул. Услыша, что он проснулся, старик вышел, стал на колени и сказал:

– Барин, моя дочка сегодня ночью выходит замуж. Нежданно-негаданно мы вдруг встречаем здесь вашу милость. Позвольте надеяться, что вы не будете нас осуждать слишком сурово.

Инь поднялся, потянулся, поправился и сказал:

– Я не знал, что сегодняшней ночью будет эта радостная церемония. Ужасно сконфужен, что мне нечем одарить молодых.

– Пусть только ваша милость, – отвечал старик, – соблаговолит подарить нас своим светлым посещением, и этого будет достаточно, чтобы отогнать от нас все зловещее. Мы будем очень счастливы. Если же ваша милость даст себе труд пожаловать к нам посидеть, то мы польщены этим будем чрезвычайно.

Инь с удовольствием согласился и пошел в комнаты. Видит: обстановка и сервировка блестящи. Выходит какая-то женщина, лет за сорок, и кланяется ему.

– Это, с вашего позволения, моя жена, – представил ее старик.

Инь ответил приветствием. Сейчас же послышались оглушительные звуки флейт, по лестнице бежали люди и кричали:

– Приехали!

Старик быстро выбежал встречать, а Инь остался стоять и тоже как бы ждал. Через несколько минут толпа слуг с фонарями, обтянутыми газом, ввела жениха, которому можно было дать лет семнадцать-восемнадцать. Наружность его была очень элегантна, манеры прелестны. Старик велел ему прежде всего сделать церемонию приветствия перед знатным гостем. Юноша обратился к Иню, а тот, играя роль как бы принимающего гостей, держал себя наполовину хозяином. Затем уже обменялись поклонами старик и юноша.

После этого уселись за стол. Через некоторое время стали собираться густыми толпами разряженные и разрумяненные женщины. Подавали вино и кушанья, жирные, отменные – от них шел туман. Яшмовые кубки и золотые чаши на столах так и сверкали.

Когда вино обошло гостей уже по нескольку раз, старик позвал слугу и велел пригласить невесту. Слуга ушел и долго не появлялся. Тогда старик встал и сам открыл полог невесты, торопя ее выйти; и вот ее вывели под руки несколько старух-служанок. На невесте нежно звенели драгоценности, и запах сильных духов шел от нее во все стороны. Старик велел ей обратиться к почетному месту, где сидел Инь, и поклониться. После этого она встала и уселась подле матери. Инь незаметно окинул ее взором. Нежно-синие краски головного убора сочетались с пышным нарядом феникса, в котором сияли блестящие серьги. Лицо блистало красотой, в мире не встречаемой.

Теперь стали угощать вином в золотых чашах, каждая по нескольку бутылок. Иню пришло тут на мысль, что эту-то вещь и можно взять, в виде доказательства происходящего, для предъявления приятелям, и он незаметно сунул чашу в рукав, затем притворился пьяным, склонился к столу, свалился и уснул, а все кричали:

– Барин пьян!

Вслед за тем Инь слышит, как жених собирается уезжать. Вдруг заиграла музыка, и все толпой бросились по лестнице вниз. Когда они ушли, хозяин стал убирать винные сосуды. Глядь – не хватает одной чаши. Искали, шарили – так и не нашли. Кто-то намекнул на лежащего гостя, но старик сердито запретил ему говорить, боясь, как бы Инь не услыхал. Затем все стихло и в комнатах, и на дворе.

Инь встал. Было темно: ни свечи, ни фонаря. Но все было насыщено запахом духов и вина. Подождав, пока на востоке забелело, Инь не торопясь вышел, пощупывая в рукаве своем золотую чашу. Когда он пришел к воротам, то оказалось, что компания уже давно его поджидала. Ему выразили некоторое сомнение, говоря, что он, может быть, ночью вышел, а только утром снова вошел в дом, но Инь вытащил чашу и предъявил ее скептику. Зрители ахнули и стали расспрашивать. Инь рассказал, и все убедились, что такой вещи у бедного ученого не бывает, – убедились и поверили.