Рассказы о потерянном друге

За другую веревку тянули тело погибшего солдата. Тело было податливей, оно обогнало собаку, и тогда она сразу рванулась за ним, теперь уже без понукания. Это же было так просто: вытащить его — тогда и она приползла бы сама, без всяких принуждений, как они не догадались раньше!..

А пушки все продолжали грохотать, сотрясая небосвод, будто салютуя погибшему.

Вот и окоп. Человека положили, собаку повели…

Лишь когда все было кончено, она враз обмякла, сделалась покорной и жалкой, подчинившись неизбежному. И только в почти человечьих глазах — когда она уже следовала за новым вожатым, который отныне должен был распоряжаться ее судьбой, — все еще долге стояли человечьи боль и мольба: «Он же там, он же там остался… Пустите меня к нему!..»

Чапа из Ленинграда

Вероятно, прежде всего вас нужно познакомить с героями нашего рассказа. Начнем с Чапы. Вообразите существа пятидесяти восьми сантиметров от пола (все собаководы знают рост своих четвероногих друзей с точностью чуть ли не до миллиметра, а Вовка — хозяин Чапы — с некоторых пор ярый «собачник»), тело — квадратное, если смотреть сбоку, ушки приподнятые, но висячие, кончики смотрят вперед, голова кирпичиком, с рыжей кудлатой бороденкой и насупленными щетинистыми бровями, из-под которых поблескивают умные бойкие глазенки, шерсть жесткая и курчавится, вместо хвоста — кочерыжка… Нет, это не фокс. Фокс вдвое меньше, он белый с пятнами, а Чапа вся рыжая-прерыжая, будто осыпанная ржавчиной, только спина и бока темные. Кроме того, кочерыжка у фокстерьера всегда в движении, туда-сюда, туда-сюда, как заводная, и весь он точно ртутный шарик, ни минуты не посидит на месте, а Чапа солиднее и хвостом двигает лишь в важных случаях…

Чапа — эрдель-терьер. Вы наверняка уже догадались. Отличительный признак всех терьеров — необычно жесткая шерсть; хотя фоксы есть и гладкошерстные, но теперь они стали очень редкими — перевелась мода на гладких. «Терра» в переводе с латинского значит «земля»; все терьеры превосходные лазуны по норам, землю роют что твой экскаватор, а чтоб земля не попадала в глаза, природа и дала им мохнатые насупленные брови. Впрочем, у хорошо ухоженных эрделей бровей почти нет — их выщипывают, того требует фасон, жестокий тиран собак и женщин-модниц; но в то время, к какому относится наш рассказ, было не до фасонов и все собаки, какие еще оставались, обросли, щеголяли как есть.

Кажется, Чапа — пушистая и мягкая, как медвежонок, игрушка, купленная в магазине; а тронь-ка — ого, как проволока! Чего доброго, наколешься и будешь ходить в занозах, как в колючках от кактуса (кактусы разводила перед войной знакомая, подруга Вовкиной мамы).

Да! Я чуть не упустил самое важное: Чапа обладает поразительным чутьем и великолепно ориентируется на любой местности — никогда не заблудится. Такими рождаются все эрдель-терьеры. По-ученому это называется ориентировочным инстинктом. Он не раз пригодится нашей Чапе.

И еще: Чапа — бесстрашна. Ее не испугаешь. Ничем.

Таков четвероногий герой нашего рассказа.

Ну, а Вовка — это Вовка Клягин, боевой парень, в ближних домах в радиусе нескольких кварталов всяк знал его. Кто первый, когда началась Великая Отечественная война и фашисты перебили водопроводную сеть, организовал бригаду ребят таскать воду с Невы в квартиры одиноких стариков? Он, Вовка Клягин. А кто потушил зажигалку, сброшенную с фашистского самолета и чуть было не наделавшую большой беды? Опять он, Вовка. Зажигалка свалилась прямехонько на гараж, где стояли машины, пробила крышу и упала в такое место, что ее не сразу и заметили бы; а кругом автомобили, бензин, если бы воспламенилось — так рвануло бы, что поминай как звали! Хорошо, Вовка со своего наблюдательного пункта на крыше вмиг обнаружил опасность и поднял тревогу. Наконец, кто помог подняться на улице обессилевшему гражданину, у того внезапно закружилась голова, упал да так ударился затылком о мостовую, что и не встать без посторонней помощи. Ладно, Вовка оказался поблизости. У него такая способность — появляться как из-под земли в нужный момент. И если уж говорить честно, и храбрости ему не занимать, почти как Чапе.

Мать Вовки работала уборщицей, а отец — слесарь с Балтийского завода — давно воевал на фронте. Вовка целыми днями был предоставлен себе. Но он не терял время попусту, и, когда загремели первые выстрелы на Выборгской стороне, а затем немцы обрушили с воздуха свирепый шквал бомб на Ленинград, Вовка первый из сверстников в своем дворе вызвался дежурить вместе со взрослыми, чтобы предупредить распространение пожаров.

— Ты же еще мал! — сказали ему в штабе противовоздушной обороны, когда Вовка явился туда.

— Я — пионер, — строго ответил Вовка.

А теперь о спасении Чапы. Собственно, все с этого и началось. С него, пожалуй, следовало бы начинать и нам…