Рассказы о прежней жизни

…В квартире Паганеля царила напряженная предпоходная обстановка. Сам он, похожий из-за бороды и распахнутой рубахи на атамана казачьего войска, вышагивал по комнате, разгоняя головой перистые облака табачного дыма, и выкрикивал:

– Мы выходим на последнюю прямую!

При виде нас с папой Паганель объявил, не здороваясь:

– Стуков не поедет – он все еще в Голландии! Маляревский вышел из игры – у него разыгралась язва! Сам я болен, едва стою на ногах, но рассчитываю поправиться. Зато к нам согласился примкнуть еще один товарищ – вот, познакомьтесь.

Тут мы увидели, что с дивана торчат чьи-то острые колени, обтянутые джинсами, а уж за коленями разглядели человека с худым желтым лицом и огромной трубкой в зубах. Это он, оказывается, и напустил столько дыму.

– Николай… Дядя Коля, – сказал человек, протягивая поочередно руку – сначала папе, затем мне.

В свою очередь папа представил меня.

– Вот, прошу, – взял он меня за плечи. – Четвертый член экипажа.

Паганель и дядя Коля слегка побледнели.

– Так, – молвил Паганель и почесал бороду. – Выходит, трое в лодке, не считая собаки… то есть, в данном случае, не считая ребенка. Вернее, считая ребенка. М-да… апше, дети, разумеется, цветы нашей жизни. Но сейчас нам нужны не столько цветы, сколько консервы.

– Ну, зачем… зачем так, – сказал дядя Коля. – Детей тоже иногда берут – я знаю. Например, мои соседи в прошлое воскресенье ездили за грибами на Четвертый километр и брали с собой сынишку. И представьте – ничего. По ровному месту он даже кое-где шел своими ногами… Ты сколько весишь, старуха?..

– Положим, она у меня и по неровному месту пойдет своими ногами, – заметил папа. – Я на нее еще рюкзачок повешу. Не хватало нам носить на руках ученицу седьмого класса, второразрядницу по плаванию.

– Второй разряд? – изумился дядя Коля. – Ай да старуха!

– По плаванию? – переспросил Паганель. – Ну, тогда другой разговор. – И он совершенно успокоился, как будто нам предстояло добираться на Курильские острова вплавь.

После этого они сразу забыли про меня и принялись обсуждать маршрут путешествия. Папа развернул карту.

– Я – пас, – заявил дядя Коля, снова сел на диван и спрятался за свои коленки. – Решайте, вычерчивайте, подсчитывайте – я пас.

Дядя Коля подмигнул мне и сказал, что по географии он больше тройки никогда не получал, до сих пор не знает и не сможет показать, хоть режь его на куски, – в какой стороне находится, допустим, Ямало-Ненецкий национальный округ, и вообще примкнул к Паганелю и папе только потому, что они ученые, а ученые должны все знать и если куда завезут, то в конце концов, надо полагать, вывезут обратно.

Маршрут обсуждали папа с Паганелем. Сомкнувшись головами над картой, они тыкали карандашами в разные точки и произносили какие-то командирские слова.

– Бухту Посьет, – говорили они, – мы возьмем за неделю… За три дня возьмем Южно-Сахалинск… Кунашир и Шикотан надо взять за пять дней максимум. Итуруп придется брать на обратном пути…

Так они сидели и захватывали разные территории, как два полководца. Не хватало только портупей, наганов, сабель и канонады за окном.

Дяде Коле тоже, наверное, так показалось.

– Хорошенькая собралась компания, – шепнул он мне. – Еще нам военного с пушечкой – и мы присоединим эту окраину к России.

Позабирав все, что можно, Паганель и папа стали обсуждать снаряжение.

– Только кеды! – настаивал папа.

– Только туристские ботинки! – не соглашался Паганель.

– Я – пас, – сказал дядя Коля. – Обсуждайте, прикидывайте – я пас… У меня, кроме домашних тапочек, ничего нет. Завтра пойду с рюкзаком по друзьям – может, чего и накидают.

Сказав еще раза четыре «я – пас», дядя Коля распрощался и ушел.

– Кто такой? – спросил папа, когда дверь за дядей Колей закрылась.

– Писатель, – ответил Паганель. – Журналист. Апше, хороший человек. Коммуникабельный.

– Ноль информации, – недовольно заметил папа. – Но пусть едет – делать нечего. Только бы фельетон про нас потом не написал. А то они такие…

2. Отъезд. Этот ужасный «Аэрофлот». Варенье на борту

Когда мы приехали в аэропорт, дядя Коля уже поджидал нас возле входа.

Не знаю, сколько друзей обошел с рюкзаком дядя Коля перед отъездом, но одет он был, как сказал мой папа, с вызывающей роскошью. На нем были прекрасные туристские ботинки из желтой кожи, зашнурованные белой тесьмой, хорошо подогнанные джинсы и черная кожаная куртка. На плече дяди Коли висела офицерская планшетка. Вместе с дымящей трубкой он выглядел так великолепно, что его можно было снимать для кино в роли иностранца.

Рядом с ним на земле стоял тугой, как яблоко, рюкзак без единой морщинки.

– А ну, кто смелый, сдвиньте с места, – предложил дядя Коля.

Паганель схватил было рюкзак за лямки, но дядя Коля замахал на него руками:

– Что ты, что ты! Надорвешься! Ты его ногой попробуй пхни.

Паганель от души пхнул рюкзак ногой. Рюкзак не пошевельнулся. На нем даже вмятины не осталось.

– Какова укладочка? – хвастливо спросил дядя Коля.