Рассказы о привидениях

В своем обращении к присяжным судья обобщил показания свидетелей. Его речь также не содержит ничего, что стоило бы здесь привести. Он лишь отметил, что свидетельства носят поразительный характер и ничего подобного он в своей практике еще не встречал, однако закон не запрещает принимать такие свидетельства во внимание, а посему присяжные вольны сами решать, верят они им или нет.

После очень краткого совещания присяжные вынесли вердикт: виновен.

Подсудимого спросили, намерен ли он ходатайствовать об отсрочке приговора, и он ответил, что в обвинительном заключении его фамилию ошибочно написали через «е», а не через «и». Суд отклонил это замечание как несущественное, а прокурор заявил о готовности предоставить доказательства того, что подсудимый и сам порой писал свою фамилию так, как значится в обвинительном заключении. Поскольку других возражений от подсудимого не последовало, суд приговорил его к смертной казни путем повешения в оковах рядом с местом совершения преступления и постановил, что приговор должен быть приведен в исполнение 28 декабря, в День невинных младенцев.

В полном отчаянии осужденный обратился к судье с просьбой разрешить родственникам посещать его в то короткое время, что ему осталось.

Лорд главный судья. Нисколько не возражаю, пусть навещают вас в присутствии надзирателя. Да хоть сама Энн Кларк пусть приходит.

Потеряв остатки самообладания, осужденный принялся кричать, чтобы его милость не говорил таких слов; судья разгневанно ответил, что тот, кто подло совершил столь зверское убийство и не имел смелости в том признаться, не заслуживает ничьих снисхождений.

– И я искренне надеюсь, что жертва будет находиться подле вас днем и ночью до самого конца, – заключил судья.

Услышав это, осужденный лишился чувств, и его вынесли из зала, а заседание объявили закрытым.

Нельзя не заметить, что все время, пока длилось слушание, подсудимый вел себя беспокойнее, нежели это обычно бывает при рассмотрении подобных дел, даже закончившихся вынесением смертного приговора. Он то принимался высматривать кого-то среди присутствующих, то резко оборачивался, будто кто-то стоял у него за спиной. Процесс отличался также необыкновенной тишиной в зале, где вдобавок царил полумрак (что, возможно, и неудивительно для этого времени года, хотя тумана в городе не было), из-за чего свечи зажгли уже после двух часов пополудни.

Небезынтересное обстоятельство: недавно музыканты, выступавшие в деревне, о которой шла речь в этом повествовании, поведали мне, что песенка «Выйдешь ли, голубушка, погулять?» встретила у местной публики крайне холодный прием. Наутро в разговоре с сельчанами выяснилось, что, в отличие от соседнего Норт-Тотона, здесь эта песенка неизменно вызывает отвращение, ибо она, как считается, приносит несчастье. Однако откуда взялось это поверье, никто не имел ни малейшего понятия.

Мистер Хамфриз и его наследство

Перевод Л. Бриловой

Полтора десятка лет назад, то ли в конце августа, то ли в начале сентября, у станции Уилсторп, что в восточной Англии, остановился поезд, и из вагонов потянулась публика. В числе прочих на платформе оказался довольно высокий молодой человек в меру приятной наружности. Он нес с собой чемоданчик и какие-то бумаги, увязанные в пакет. Судя по тому, как озабоченно он оглядывался, вы бы предположили, что его кто-то должен встретить, и не ошиблись бы. Навстречу приезжему шагнул начальник станции, замер, будто что-то припоминая, затем обернулся и махнул рукой дородному важному джентльмену с круглой бородкой, не без растерянности озиравшему поезд.

– Мистер Купер, – прокричал начальник станции, – мистер Купер, похоже, это тот джентльмен, который вам нужен. – И тут же, обращаясь к пассажиру: – Мистер Хамфриз, сэр? Рад приветствовать вас в Уилсторпе. Из усадьбы пришла тележка за вашим багажом, а вот мистер Купер – да вы уж, наверно, сами догадались.

Приблизившийся тем временем мистер Купер приподнял шляпу и обменялся с гостем рукопожатием.

– От души рад, – заговорил он, – в чем присоединяюсь к мистеру Палмеру. Мне следовало бы первым сказать вам «добро пожаловать», мистер Хамфриз, но что поделаешь, не имел удовольствия знать вас в лицо. Пусть ваше пребывание среди нас станет воистину красным днем календаря, сэр.

– Весьма благодарен вам, мистер Купер, за ваши добрые пожелания, и мистеру Палмеру также. Надеюсь, что нынешняя… смена жильца – несомненно, для всех вас весьма огорчительная – не причинит неприятностей тем, с кем мне предстоит иметь дело.

Сознавая, что выбрал не самые удачные выражения, мистер Хамфриз умолк, и паузу заполнил мистер Купер: