Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Викарий посмотрел и увидел существо, которое двигалось, но при свете луны он не смог разобрать какого оно было цвета. Отчетливые очертания, все-таки, ему удалось разглядеть на мгновение, и этот облик глубоко врезался в его память, он говорил, что мог бы поклясться, хотя это и звучит глупо, не известно белка это была или нет, но у этого существа было больше чем четыре конечности.

Кроме этого за такой короткий промежуток времени они ничего не успели заметить, вслед за этим они разошлись. Возможно, они встретились бы опять, но только не в этой жизни.

На следующий день сэр Мэттью Фелл в шесть утра не спустился вниз, хотя так было заведено. Не спустился он ни в семь, ни в восемь. Вследствие чего слуга поднялся наверх и постучал в дверь его комнаты. Я думаю, мне не нужно продолжать описывать с какой тревогой все слуги этого дома стояли под дверью и слушали то, что происходит в комнате, и каждый раз снова стучали в дверь. В конце концов, они сломали замок, открыли дверь и, нашли своего хозяина мертвым, а его труп, к тому времени, уже почернел. Предположить можно было всё что угодно. Каких либо признаков борьбы и насилия при первом осмотре заметить не удалось, но окно было открыто.

Одного из слуг послали за священником, а затем, уже по распоряжению священника, отправился за коронером. Господин Кроум приехал в Холл настолько быстро насколько мог, его проводили в ту комнату, где лежал покойник. Среди своих бумаг, он оставил записи по которым видно насколько искренним было его уважение к сэру Мэтью и печаль об его утрате, там также был и отрывок, который я скопировал, потому что он мог пролить свет на то, что произошло, и рассказать о нравах того времени: – «Каких-либо следов проникновения или насилия в комнате не оказалось, но оконная створка была открыта, впрочем, мой несчастный друг всегда оставлял окно открытым в эту пору. Он обычно выпивал свой вечерний эль из серебряного кубка, вместимостью около пинты, а в этот вечер он из него не пил. Этот эль был исследован врачом из похоронного бюро, господином Ходжкинсом, который не смог, не смотря ни на что, как он, впоследствии, заявил под присягой в присутствии коронера, определить присутствие в нем хоть малейшей дозы отравляющего вещества. Что касается значительной припухлости и почернения трупа, естесвенно, был проведен опрос всех тех, кто жил рядом с умершим, по подозрению в отравлении. Тело, которое лежало на постели, было в ужасном состоянии, оно было до такой степени перекручено, что возникало единственное предположение о том, что мой дорогой друг и патрон отошел в мир иной в страшнейших муках и агонии. Впрочем, что так и осталось необъяснимым для меня самого, так это то, что все-таки существовало доказательство тому, что это ужасное варварское преступление было совершено злоумышленниками по заранее разработанному плану, потому что женщины, которым было поручено омовение и одевание трупа, обе очень известные и уважаемые в своей скорбной профессии, пришли ко мне в великой боли и страдании, и обе, находясь в абсолютном телесном и душевном здравии, заявили, что в действительности, после того как они сделали первый осмотр, они не сразу принялись работать с трупом, но когда они его раздели и прикоснулись руками к его груди, то они почувствовали какую-то странную боль и покалывание в ладонях, впоследствии их руки до самых предплечий на непродолжительное время значительно припухли, эта болезненность продолжалась и после. В результате оказалось, что в течение нескольких недель они были не способны работать, хотя на коже у них не осталось никаких отметок.

И только я это услышал, как послал за врачом, который всё еще находился в этом доме, и мы провели тщательное исследование состояния кожи в этой части тела, настолько тщательное насколько это могло позволить небольшое увеличительное стекло из горного хрусталя. Но этот инструмент нам не дал возможности обнаружить что-нибудь существенное кроме пары маленьких проколов или отверстий, которые, как мы после решили, были отверстиями через которые яд ввели в тело, и тут мы вспомнили о перстне папы Борджиа[65], и о других случаях применения ужасного искусства итальянских отравителей в прошлом столетии.