Рассказы о Розе. Side A

Дилану игра в тему для разговора тоже понравилась; он, правда, всё равно сидел с книгой; но просто так, «подержаться» – Изерли разрешил. За тридцать восемь дней в Братстве поговорили о: женщинах, играх, черно-белом кино, носках, сериале «Настоящая кровь», Мартине Скорсезе, гангстерах, оружии, Средних веках, Мэрилин Монро, как и обещалось, самоубийствах, Первой мировой войне, Америке, тамплиерах, немом кино, итальянской опере, табаке, детективах, детских книгах, поэзии, бессоннице, голоде, спиртном, путешествиях, велосипедах, зиме, лете, счастье, горе, любви, кошках, собаках, Умберто Эко, современном искусстве, Вермеере, аквариумах, пазлах, Джеке-Потрошителе, Диккенсе, Кристиане Бейле, Диснее, Фрейде, Африке, импрессионистах, Джейн Остин, Чарли Чаплине, охоте, «Алисе в стране чудес», пиратах, фантастике, готике, Леонардо да Винчи, манге, обуви, «Титанике», супергероях, суевериях, фольклоре, мужчинах, математике, сказках, Борхесе, «Властелине Колец», панке, Битлз, смерти, Древнем Риме, Нобелевской премии, «Назад в будущее», Вагнере, походах, деньгах, власти, страхе, Жанне Д`Арк, Гарри Поттере… и все, наконец, узнавали друг о друге – кто чем занят в своих кельях: кто что читает, о чем думает в дождь и полнолуние, у кого какие увлечения и наваждения. Визано, например, иногда расследует старые дела; как Ниро Вульф, не поднимаясь из кресла; такое упражнение для пальцев ног, как он сам его назвал, насмешливо дернув верхней губой и обнажив острые зубы; собирает все куски пазла, мелкие детали, отходит, чтобы посмотреть на картину издалека – вдруг это и вправду нечто импрессионистское – и пытается найти свою разгадку; когда он думал про Джека-Потрошителя, отверг всё, что писали ФБР и всякие сочинительницы романтичные; составил его портрет: «никаких сексуальных извращений, сифилиса и комплекса по поводу отсутствия одного яичка; все это уже позже наслоилось – после Первой Мировой, Фрейда; это был очень образованный, сильный физически, привлекательный человек лет двадцати пяти; уверенный в себе, никаких внешних душевных заболеваний на почве низкой самооценки, злобной мамаши и финансового неблагополучия; жестокий; но тогда рамки жестокости были несколько иные; Англия была просто одержима насилием; не думаю, что он как-то выделялся среди своего класса; а принадлежал он явно к высшему, – и тут Визано вновь улыбнулся жуткой красной улыбкой, – я бы мог быть чисто теоретически Джеком по всем параметрам… – и прыгнул на Дэмьена с криком. – Отдай мне свою матку!» – Дэмьен завизжал, как в хорошем фильме ужасов; и все вместе с ним, и стулья опять попадали, и прибежали на вопли отец Дерек и ван Хельсинг; и всем чуть не влетело; в общем, Визано рассказал, как не выдержал и пошел с бутылочкой к Грину – и выяснились рамки дара Грина: он мог видеть только в пределах своего времени и своего «поля» – то есть людей, которых он знает, о которых имеет представление; паписать ему письма об абстрактном: «найдите мою брошь» или «кто убил Наполеона» – бесполезно…