Рассказы о русской культуре

Книга даже по-другому читалась старообрядцами. Сам процесс чтения был иной. Книга читалась медленно, торжественно, иногда вслух для вразумления окружающих. Чтение книги приближалось к священнодействию, к богослужению – тем более что в книге речь шла о вещах божественных и священных. Так полагал и Андрей Синявский – известный знаток этой книжности. Прежде чем раскрыть книгу, читающий мыл руки и молился (очищался душой, чтобы быть достойным книги). Произносимые им слова (полушепотом, если он читал один и для себя) звучали особенно веско и непререкаемо. Чтение превращалось в некое действо, в церемониал книгочтения.

В старообрядческой среде сформировалось настоящее искусство прочтения и запоминания книжного текста (начетчики), ныне напрочь утраченное. Дело в том, что книги не просто перечитывались и переписывались десятилетиями – они передавались по родству из века в век. С книгой жили всю жизнь от рождения до смерти. Это – настоящий апофеоз русской книги, увы, напрочь изолированной от общего хода русской жизни. Пометы читателя и владельца («зри» – с указающей кистью руки) касались не только особых мест, но жизни и смерти своих родных – обычно в конце на чистых последних листах).

Глубокая мысль, кою читатель вперял в свою книгу, видна нам и в церемониале ее ремонта: подклеивали листы, наращивали кожу с тиснением, чинили застежки, переписывали истлевшие листы. Закладки и ленточки в книге возвращают нас в то давнее время, когда к отдельным местам книги читатель возвращался несколько раз для повторного обдумывания сложных и непонятных мест, споров о тонкостях веры и учения.

А посему эти книги в эпоху гонений на старообрядцев (а так было до 1906 года) тщательно прятались, нередко в подполье или скрытне под домом, где их могли и переписывать, обсуждать, спорить – долгими часами. Воистину с ней искали смысл жизни. И находили!

Именно старообрядцы совершили великий подвиг для русской культуры – они пронесли с собой живое ремесло-искусство Древней Руси из XVII века – в XX. Сохранили!

Как читали в советские годы

Читателями становятся с раннего детства. Дети (понятно, не все, а лишь запойные читатели) во времена моего детства вначале читали сказки Пушкина, затем стихи Лермонтова и вообще все, что под руку подвернется. Например, учебники по истории и литературе своих старших братьев и сестер. Они росли и развивались вместе с литературой XIX века. Затем шла проза полегче, наших реалистов-писателей про детство, отрочество, юность…

Наконец, переходили к огромным пластам советской детской литературы про школу и прочие детские радости жизни. Наивная, слащавая, морализаторская – советская детская литература все равно давала некую начальную культуру чувств в книжном варианте, отталкиваясь от коей можно было плыть в книжном море детских библиотек дальше. Даже явно плохие книги были как-то полезны. Вспоминается афоризм одного великого библиотекаря (Н. Федорова): «За свою жизнь я встречал много плохих книг, но ни одной ненужной».

Любопытны были и просветительские книжки (возьмите серию «Эврика», допустим), даже если они сильно грузили чем-то непонятным детей. Это же все равно был диалог, и какие-то точки опоры юный читатель для себя в них находил. Формировался начальный индивидуальный вкус (как одежда по росту), приходило понимание хорошего и плохого, того – что нравится и что не нравится. Шло ускорение к запойному чтению, и набранная затем скорость помогала преодолевать разные препятствия и рвы – поверху, не разбивая носы в канавах и не останавливаясь в своем развитии.

Впрочем, число таких читателей среди детей никогда не превышало процентов пяти. А основная масса благонравно полегоньку и от скуки или под давлением школы – что-то почитывали изредка, остановившись в своем книжном развитии классе на седьмом-восьмом и совершенно искренне считали вершиной мировой литературы «Песнь о соколе» Максима Горького.

Очень важно было во все эпохи прочесть вовремя нужную книгу. Не прочитанная в прошлом книга в другое время будет тебе, в сущности, бесполезна. Условно говоря, какой-нибудь «Робинзон Крузо» должен быть прочитан именно в 12 лет или раньше. Но ни в коем случае не позже! На какие-то важные болевые точки роста по всей судьбе человека – лет эдак до 25 – должны прийтись именно эти веховые, значимые книги.

Помню свои острые ощущения от «Руслана и Людмилы» Пушкина (лет в 7). Эти страхи от ужасного Черномора. Невероятно яркое, ни с чем несравнимое впечатление осталось от сборника немецких сказок Т. Габбе «По дорогам сказки». Она составила (и пересказала) идеальный вариант книги сказочной фантастики для тех лет.