Рассказы о советских флотоводцах

— Представьте, окончится война, и где-нибудь в музее люди увидят наших героев. Помните в Эрмитаже галерея героев восемьсот двенадцатого года?! Хорошо бы и нам создать нечто подобное...

С этой идеей не расставался командующий флотом, а молодой скульптор претворял ее в жизнь. Так родилась галерея героев-североморцев, насчитывающая несколько десятков скульптурных портретов. Их, как и надеялся Головко, можно видеть в музеях страны, в том числе и в Третьяковской галерее.

Каким бы талантом ни обладал скульптор, но разве мог он так правдиво запечатлеть в бронзе и мраморе людей войны, если бы сам не плавал, не хлебнул соленой водицы Баренцева моря, не прожил бок о бок с моряками самые страдные боевые дни. И, наконец, не встретил понимание и поддержку командующего флотом, которого он и теперь называет своим «добрым гением».

Однако, не дождавшись конца войны, пришлось Головко расстаться с Кербелем. Людская молва о монументальной пропаганде на Северном флоте докатилась до Москвы и пошла дальше... Каким-то образом услышал об этом и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. «Подать сюда скульптора», — приказал он. Перечить не пришлось. На флоте отметили заслуги Кербеля, присвоили ему офицерское звание и отправили «для дальнейшего прохождения службы». Известно, что в разгар берлинской операции он и там основательно поработал.

Финалом военных лет была для него защита диплома. Работы, созданные на Севере, получили самую высокую оценку, и скульптор-самородок, став профессионалом, пошел дальше, к новым свершениям...

Ныне Лев Ефимович Кербель — автор памятников Карлу Марксу в Москве, В. И. Ленину в Софии, героям Великой Отечественной войны в ряде городов нашей страны и за рубежом, народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР, профессор, лауреат Ленинской премии. Но не меньше гордится он своим почетным званием скульптора Северного флота, с волнением вспоминает командующего флотом, распознавшего в нем художника с будущим.

Дружба адмирала Головко с Кербелем продолжалась. Уже много лет спустя после войны Головко не раз наведывался в московскую мастерскую художника, смотрел его новые работы. А исполненный Кербелем в мраморе скульптурный портрет самого Арсения Григорьевича Головко установлен в Доме офицеров в Североморске и на могиле адмирала в Москве.

«Знать... хотеть... мочь...»

Пожалуй, ничто не дает такого полного представления о человеке, как личное общение с ним. Позволю себе поделиться с читателем своими воспоминаниями о встречах с А. Г. Головко.

Первый раз я робко вошел в малюсенький кабинет в скале, походивший на обычную корабельную каюту. Там был письменный стол, сейф, этажерка с телефоном и за ширмой железная солдатская койка. С интересом я рассматривал невысокого моряка с пышной седеющей шевелюрой и густыми бровями, из-под которых смотрели зоркие глаза — умные и доброжелательные.

Есть люди, к которым сразу проникаешься симпатией. К ним, несомненно, принадлежал и Арсений Григорьевич. В его улыбке, жестах и даже в едва заметной картавости было много обаяния. Тогда ему исполнилось тридцать шесть лет. Самый молодой командующий флотом! Но выглядел он намного старше: груз работ и ответственности давали себя знать. Только молодая душа чувствовалась в улыбке и каждом слове.

К тому же он был скромнейший человек, я это понял, когда разговор зашел относительно дружбы, спайки северян.

— Да, здесь, на Севере, это явление традиционное, — подтвердил Головко. — Заслуга наших предшественников. А мы только продолжатели...

Он хотя и не назвал своих предшественников, но, несомненно, имел в виду первого командующего Северным флотом Душенова, члена Военного совета Байрачного и начальника политуправления Клиппа, которые действительно воспитывали товарищество и дружбу.

Головко объяснял, показывая на карту:

— Действия Северного флота можно коротко охарактеризовать так: защита наших коммуникаций и всемерное нарушение коммуникаций противника. Северные пути самые короткие для связи с союзниками и, стало быть, самые выгодные. А кроме того, здесь незамерзающие порты, и судоходство можно осуществлять в любое время года. Немецкий адмирал Редер в самом начале войны дал публичный вексель в том, что связь Советского Союза с союзниками прекратится. Вексель при нем остался, а наши связи с союзниками продолжаются, и поток грузов растет...

Он похвально отозвался о подводниках, которые к тому времени имели крупные боевые успехи.

Потом разговор зашел о журналистской работе.

— Спору нет, приятно морякам, если о них напишут в газете. Но я против вашего брата. Чем меньше публикуется материалов о Северном флоте, тем нам спокойнее живется. Ведь опытные разведчики из газет черпают ценнейшие сведения. Зачем же раскрывать врагу наши карты?! Газеты много выбалтывают. В прошлом году каким-то чудом проскочила маленькая заметка о подготовке кораблей к походу в Арктику. Немцы намотали на ус и поспешили в тот район выслать подводные лодки.