Рассказы о товарище Сталине и других товарищах

Там было огромными буквами написано: «Коммунизм победит!»

— Вот этого ты больше никогда не увидишь!

И жена перестала плакать, и мы улетели в Вену.

ЦДЛ

Писатель Зиновий Паперный вел вечер, посвященный юбилею Дома Литераторов. Он сказал:

— Заместителем директора у нас работает Михаил Шапиро. Прошу не путать его с Шапиро из газеты «Нью-Йорк таймс». Как говорится, два мира — два Шапиро.

ДВЕ ЭМИГРАЦИИ

Я ехал в лифте со своим другом из второй эмиграции. Мы говорили по-русски. На шестом этаже в лифт вошел старичок. Он услышал наш русский и сказал мне:

— Как вам нравится, они не пришли на его похороны!

— А может, они заболели? — сказал я.

— Что вы мне говорите! — воскликнул старичок. — Это точный знак! Происходит нечто очень важное. Так просто это не бывает!

— Поживем — увидим...

Мой друг с любопытством слушал наш разговор.

— До свидания! — сказал старичок, когда мы спустились. — Вот увидите, это неспроста!

Мы раскланялись.

— О чем вы говорили? — спросил друг. — Вроде, все по-русски, а понять ничего нельзя.

— Ты знаешь этого человека? — спросил я. — Сколько лет он живет в Америке?

— Конечно, знаю. Он из меньшевиков. И живет здесь с 21-го года.

— Боже мой! — сказал я, — Это удивительно! Человек живет здесь шестьдесят лет. И все эти годы он как бы не уезжал из России! Он живет только той жизнью, которую он оставил, когда ему было... сколько?.. двадцать, двадцать два?

Он спросил меня: «Как вам нравится, они не пришли на его похороны». Это означало: умер член Политбюро Кулаков, но на его похороны не пришли ни Брежнев, ни Косыгин, ни Громыко. Я сказал: «А может, они заболели?» Он сказал: «Что вы мне рассказываете? Это точный знак. Так просто это не бывает.» Это означало: «В Кремле происходит переворот, и, быть может, Кулаков был жертвой заговора вождей, а быть может, он сам составил заговор и был убит!» Потом он сказал: «Вот увидите, это неспроста!» Это означало: «Если я прав, то я недаром живу на чемоданах вот уже шестьдесят лет. Там сейчас произойдет революция, и я вернусь домой в Россию.»

— С ума можно сойти! — сказал мой друг. — Но ты-то откуда знал про все эти дела и недомолвки, про этот текст между строчками?

И в самом деле, откуда старичок мог знать, что я его пойму?

КРАСНАЯ КАВАЛЕРИЯ

Шла гражданская война. В белом Ростове в ночном кабаре выступали братья Покрасс. Дмитрий, Даниил и Самуил. Они развлекали белых офицеров. Коронным номером программы была песня «Мы белая кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ...» При этих словах офицеры вставали со своих мест с бокалами в руках и, мрачно покачиваясь, слушали стоя эту лихую песню. Потом они садились и пьянствовали всю ночь, как можно увидеть в советских фильмах, посвященных той глухой поре.

Но Первая Конная не дремала, и в одну прекрасную ночь ворвалась в Ростов. Белые бежали. А братья Покрасс остались. Не успели. Ночная работа. Ты спишь, а красные уже в городе. Красные, белые, зеленые... Всякие. И каждый раз надо менять репертуар. «Мы зеленая кавалерия и про нас...»

Самуил Покрасс проснулся первым. Он посмотрел в окно, увидел всадников под красным флагом и сказал:

— Братья, я устал. Я устал менять репертуар, я устал от этой жизни, я устал от белых, красных и зеленых, от оранжевых и серо-буро-малиновых в крапинку. Я устал жить в этой стране, где кроме крови ничего не льется. Я сматываю свои монатки и еду, куда бы вы думали? — в Америку! И пусть горит земля под ногами этих всадников цвета радуги. Кто со мной, братья?

Дмитрий и Даниил молчали. Они, наверное, представляли себе, что красные все-таки победят, и они напишут замечательные песенки типа «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля»... Или «Но разведка доложила точно, и пошел, отважен и силен... Три танкиста три веселых друга — экипаж машины боевой»... Или «И родная отвечала: я желаю всей душой: если смерти, то мгновенной, если раны — небольшой»...

Они не хотели себе ни смерти мгновенной, ни раны небольшой. Поэтому они сказали брату Самуилу:

— Езжай, Сэм (Самуил по-американски будет Сэм), скатертью дорога, а мы уж здесь перемучаемся.

И Сэм Покрасс выскочил в окно и огородами ушел в Америку. Но перед тем он сел за стол и написал песню «Но от Москвы до британских морей Красная армия всех сильней.» Он отдал ноты Дмитрию и Даниилу, и был таков. Думаю, что оставшиеся братья не скрыли впоследствии этот факт своей биографии, потому что Большая Советская Энциклопедия отметила его на своих страницах.