Рассказы о временах Меровингов

Брак Сигберта, его пышность и особенный блеск, приданный ему высоким саном молодой супруги, произвели, по свидетельству современных сказаний, сильное впечатление на ум короля Гильперика. Ему казалось, что в кругу своих наложниц и жен, с которыми сочетался он, по обычаю древних германских вождей, без больших церемоний, он ведет жизнь не столь благородную, как младший брат его. Подобно ему, Гильперик решился избрать себе супругу высокого рода, и желая во всем подражать брату, отправил посольство к королю Готов просить руки старшей его дочери, Галесвинты. Но это искание встретило препятствия каких не было для послов Сигберта. Слух о распутствах нейстрийского короля проник в Испанию; будучи образованнее Франков и более тверды в евангельском учении, Готы громко говорили, что король Гильперик живет язычником. С своей стороны, старшая дочь Атанагильда, от природы робкая и грустная, характера кроткого, трепетала при мысли ехать так далеко и принадлежать подобному человеку. — Мать ее, Гоисвинта, нежно ее любившая, разделяла отвращение, страх и печальные предчувствия дочери. Король колебался и откладывал решительный ответ со дня на день. Наконец, торопимый послами, он отказался от заключения с ними какого-либо договора, пока король их клятвенно не обяжется удалить всех своих жен и жит с новой супругой по закону Божию. Гонцы отправились в Галлию и возвратились с положительным обещанием короля Гильперика оставить всех королев и наложниц, если только он получит достойную себя супругу и дочь короля[31].

Двойной союз с королями Франков, естественными соседями и врагами короля Атанагильда, обещал ему столько политических выгод, что он перестал колебаться и, обнадеженный уверениями Гильперика, приступил к заключению условий брачного союза. — Тогда начались споры, с одной стороны, о приданом, которое принесет с собой будущая супруга, с другой о том, что она получит в утренний дар от своего мужа после первой ночи брака. По обычаю, принятому у всех народов германского происхождения, действительно, супруг, при первом пробуждении новобрачной, делал ей какой-либо подарок в замену ее девственности. Сущность и ценность этих подарков были весьма разнообразны: дарили то деньгами или драгоценными вещами, то упряжкой волов или коней, скотом, домами, или землями; но что бы ни было предметом подарка, он всегда назывался одинаково утренним даром, morgen-gabe, или morgana-ghiba, смотря по разным наречиям германского языка. Переговоры о браке короля Гильперика, с сестрой Брунегильды, замедляемые пересылкой гонцов, длились до 567 года; они еще не были приведены к окончанию, когда случившееся в Галлии происшествие облегчило их заключение.

Гариберт, старший из четырех франкских королей, оставил окрестности Парижа, обыкновенное свое местопребывание, и переехал в одно из своих поместий, близ Бордо, насладиться климатом и произведениями полуденной Галлии. Там он умер почти скоропостижно; смерть его произвела в государстве Франков новый переворот в поземельном разделе. Лишь только закрыл он глаза, как одна из жен его, Теодегильда, дочь пастуха, захватила королевские сокровища и, желая сохранить титул королевы, отправила к Гонтрану предложение на ней жениться. — Король очень милостиво принял послание и отвечал с видом искреннего чистосердечия: — «скажите ей, чтоб поспешала прибыть с своими сокровищами, ибо желаю вступить с ней в брак и возвеличить ее в глаза народов; я хочу даже, чтобы она пользовалась при мне бòльшим почетом, нежели при покойном моем брате[32].» Обрадованная таким ответом, Теодегильда велела нагрузить повозки мужниным богатством и отправилась в Шалон-на-Соне, местопребывание короля Гонтрана. Но по приезде ее, король вовсе не занимаясь ею, осмотрел клад, пересчитал повозки и велел взвесить сундуки; потом сказал окружавшим его: — «Не лучше ли сокровищам этим принадлежать мне, нежели этой женщине, которая не стоила чести, какую оказал ей брат мой, приняв на свое ложе[33]»? Все были согласны с этим мнением; сокровища Гариберта сложены были в сохранное место, а ту, которая нехотя сделала ему такой прекрасный подарок, король велел проводить в Арльский монастырь под прикрытием.