Рассказы, очерки, наброски, стихи (1894-1896)

Когда я спросил Горького: любим ли был поп на селе и потому ли вступились за него крестьяне, Горький ответил, что поп был ненавистен всем, а помяли его за то, что чужой осмелился ихнего попа бить» (. Сборник статей и воспоминаний о М. Горьком. М.—Л., 1928, стр. 467–468).

Вышедший 8 марта 1935 г., в Международный женский день, номер «Крестьянской газеты», в котором помещена последняя авторизованная публикация очерка, был целиком посвящен сравнению положения женщины в старом и новом Кандыбине. В параллель к очерку Горького здесь же напечатан рассказ под названием «Под редакцией Великого Октября». В нем описана иная процессия, во главе которой женщина-трактористка ведет первый в Кандыбине трактор. Контраст этих двух сцен в старом и новом Кандыбине подчеркнут широким использованием выражений и описаний из «Вывода»: «„Идет толпа народа, идет густо и медленно, — движется, как большая волна, а впереди нее“ так же медленно движется величавый трактор <…> На высоком сиденье его ловко и уверенно сидит „маленькая женщина, почти девочка“. Она сидит гордо, голова ее, в густых коротко остриженных волосах, „поднята кверху и немного откинута назад, глаза широко открыты“ <…>

„А небо, южное небо, совершенно чисто — ни одной тучки, солнце щедро льет жгучие лучи“…»

Рассказ завершается следующим пояснением: «Поправку к рассказу Алексея Максимовича внес Великий Октябрь. Если бы Алексей Максимович проходил по Кандыбину не в 1891 году, а в 1926-м, когда впервые в Кандыбино пришел трактор, он видел бы и описал бы именно то, что описано здесь. Только, разумеется, неизмеримо лучше».

Вслед за этим опубликовано факсимильно воспроизведенное «Примечание Алексея Максимовича Горького», помеченное 3 марта 1935 г.:

«Прочитал Горький этот рассказ в рукописи и завистливо сказал сам себе:

— Эх, Максимыч, побывать бы тебе еще разок в Кандыбове, полюбоваться на людей, пожать могучие их руки!

Но — староват Горький, слабоват стал. И может только заочно приветствовать новых людей удивительной родины нашей.

М. Горький»[9]

В газете опубликовано письмо Горькому кандыбинских колхозниц:

«Нашему первому заступнику.

Дорогой наш, любимый Алексей Максимович!

Пишут тебе, нашему родному, колхозницы села Кандыбина. <…> 44 года назад ты видел, как Гайченко Сильвестр зверски издевался над своей женой Горпыной, и впервые прозвучало тогда в селе Кандыбине смелое слово в защиту женщины-рабыни. То было твое слово, родной наш Алексей Максимович.

Сильвестр Гайченко был не один. Издеваться над женщинами было делом обычным. Били, привязывали к лошадиному хвосту, отрезывали косы… Только Великий Октябрь, коммунистическая партия и советская власть прекратили наш позор и страдания, дав нам полное равноправие <…> Посмотрел бы ты, какими мы стали!

<…> Мы хотим вычеркнуть из памяти ненавистное название Кандабино по имени какого-то самодура-генерала. Разреши нам просить о переименовании нашего села в село Пешково, в честь родного нашего первого борца за раскрепощение женщины. Колхоз же Кандыбинский разреши нам просить назвать именем Горького».

Напечатаны также в этом номере «Крестьянской газеты» письма Горькому кандыбинских колхозников и пионеров.

Очерк Горького, его «Примечание» и некоторые другие из этих материалов перепечатаны в «Правде», 1935, № 66, 8 марта.

О том, как создавался специальный номер «Крестьянской газеты», подробно рассказано в статье Т. Новиковой «Село Кандыбино, ныне Пешково».

«Как-то вечером, в феврале 1934 года, — вспоминала Т. Новикова, — на даче у Алексея Максимовича за чайным столом завязалась беседа о женщине. Начала этот разговор гостья Алексея Максимовича — Анна Мошкарова, колхозница из „Красного пахаря“ Кирсановского района Воронежской области.

<…> Попыхивая неугасаемой папиросой, внимательно слушал Алексей Максимович гостью, расспрашивал о подробностях — он бывал когда-то в Кирсановском уезде.

— Это хорошо, что женщина научилась стоять за себя, — сказал он. — Вас всегда раньше затирали. Особенно попы, церковники <…>

Алексей Максимович слегка усмехнулся:

— Однажды я за женщину крепко пострадал. Точнее — побили меня. Да как побили — и сейчас помню. А было это очень давно <…> Этот случай я потом в рассказе „Вывод“ описал. <…> Заглянуть бы теперь в это село. Как там живут? Каковы женщины? Может, та женщина жива еще…

<…> Мы ехали в Кандыбовку, руководствуясь воспоминаниями Алексея Максимовича: „недалеко, верст двадцать от Николаева, на тракте, на краю села — церковь. У самой дороги — корчма. Под корчмой, внизу, источник, бьющий фонтаном…“

И мы нашли Кандыбовку. Всё было так, как указано: двадцать пять километров от Николаева, на тракте. На краю села — церковь. Только была она без креста и колокольни, с надписью у входа: „Клуб“. У самой дороги чернели развалины корчмы. А под горой — источник, бьющий фонтаном. Одна лишь неточность была в адресе: село звалось не Кандыбовка, а Кандыбино. Но это было то самое село.

<…> Беседа состоялась вечером. Народу собралось много.