Рассказы опустевшей хижины

Жизнь каждого из этих тружеников Дикой Природы настолько интересна и своеобразна, что стоит набраться терпения и повнимательнее наблюдать их. Можно узнать много интересного и о тех, кто живет в воде или на ее поверхности и труднее поддается изучению и влиянию: о водяных жуках, которые оставляют свою естественную среду и выползают из скалы, чтобы погреться на солнце, или о гордых гагэрах-белошейках, самых крупных и совершенных из ныряющих птиц. Гагары носятся вокруг озера наперегонки друг с другом с какими-то необыкновенными всплесками и шумами и доводят бобров до неистовства своим загадочным получеловеческим хохотом. Однако эти царь-птицы не умеют ходить, зато летают отлично, а в воде играют с артистической свободой.

У гагары обычно только один или два птенца, мать сажает их на спину, и так они весело плавают. Иногда у них гостят другие гагары, и я видел у нас на озере перед окнами моей хижины до восьми в стае. Но постоянно в каждом озере живет лишь пара гагар, и только в том случае, если озеро очень большое, их бывает больше. Гагары играют и плавают на озере все лето. Они улетают на Юг ранней осенью и всегда на протяжении всей своей жизни, которая, как мне говорили, длится сто лет, возвращаются. Вполне вероятно, что гагары, подобно орлам и диким гусям, составляют брачные пары на всю жизнь. Мое предположение подтверждается тем фактом, что с тех пор, как я поселился на озере Ажауан, одна и та же пара ютилась здесь каждое лето, и я не знаю, как долго они жили здесь раньше. Обе гагары знают меня очень хорошо, хотя с самочкой у нас нет такой тесной дружбы, как с самцом. Он подплывает к хижине регулярно каждое утро, вскоре после рассвета, и разговаривает со мной на расстоянии около ста футов; у него очень громкий голос, и я мало что понимаю из того, что он мне говорит; когда я появляюсь на озере в своем каноэ, он приветствует меня в знак дружбы трубным кличем. Но стоит только кому-нибудь из чужих показаться на озере или же у берега на опушке леса, как он издает какой-то необычный предостерегающий клич. Гагара величественная, очень красивая птица и не только служит украшением здешних мест, но и помогает нам.

Каждый из этих обитателей леса и озера делает свое дело и. как бы ничтожно он ни выглядел, выполняет свой долг, предназначенный ему природой. Даже крошечные птички, едва заметные среди этих необъятных просторов, имеют свое собственное место в жизни леса. Посмотрите, как они прыгают веселой стайкой среди опавшей листвы, собирая корм, необходимый для поддержания их крошечной жизни; посмотрите, какие у них живые глазки, какие они умные и уверенные в себе создания, понаблюдайте внимательнее, и вряд ли вы будете сомневаться в их праве на существование и в том, что они выполняют свой долг.

Звери очень быстро узнают заповедные места. Как это происходит, я не знаю, должно быть, есть что-то в самой атмосфере этих мест, или же дикие существа обладают каким-то особым чутьем, помогающим им угадывать опасность и безопасность на расстоянии. Одним из них нужно некоторое время, чтобы оценить положение, другие же реагируют почти моментально — все зависит от сообразительности или же настроения данного индивидуума.

Попробую пояснить свою мысль примером. Это было осенним вечером, два года назад. Я смотрю в окно и вижу оленя, который пасется на зеленом пригорке недалеко от моей хижины. Я открываю дверь, тихонько, не торопясь, спокойным свободным шагом, совсем не подкрадываясь, выхожу из дому. У оленя напрягается каждый мускул, он поднимает голову и смотрит на меня словно невидящим взглядом. В этот момент белка промелькнула быстро, но беззвучно, потому что листья на деревьях мокрые. Олень моментально переводит свой взгляд (но уши остаются неподвижными) и следит за каждым мелким движением белки на пути ее продвижения; он все видит. Потом олень поворачивает голову назад, его глаза на одной линии с ушами — и смотрит на меня. Я говорю ласково, успокаивающе. Вот он махнул хвостом, это означает, что решение принято: либо он умчится сейчас высокими пружинящими прыжками, либо примирится с создавшимся положением и останется. Как он поступит, не знаю. Я снова обращаюсь к нему и тихонько приближаюсь, продолжая говорить. Тогда он успокаивается; напряженный взгляд становится мягче, а потом олень выражает мне свое самое большое доверие: поворачивается ко мне задом, затем наклоняется и подбирает молодые веточки, которые белка сбросила с вершины сосны; пощипывая их, он время от времени смотрит на меня. Так у меня завязалась новая дружба.