Рассказы освободителя

С политической точки зрения Советский Союз должен был добиться окончательного перелома в войне уже в первые несколько минут после ее начала. Советское руководство хорошо помнило горький опыт лета 1941 года. За все время войны в плен по советским данным попало 4,5 миллиона советских бойцов и командиров (по германским данным — более 5 миллионов), и большая часть из них оказалась в плену летом и осенью 1941 года. Такое невероятное, небывалое в мировой истории количество пленных можно объяснить в первую очередь нежеланием народа воевать за кремлевских вождей и политотделы, за стукачей и палачей НКВД, за массовый террор и голод, за концлагеря, колхозы и прочие «прелести» первого в мире социалистического государства. Летом 1941 года миллионам людей вдруг стало ясно, что дела на фронте пошли вовсе не так, как было показано в фильме «Если завтра война». Боевой дух армии не был сломлен, но резко ослаб.

Дабы не допустить повторения печального опыта 1941 года, советские генералы должны были добиться перелома в войне в самые первые ее минуты. Каждый советский солдат должен был четко понимать, что с самого начала войны он не найдет убежища на стороне противника, где будет лишь пустыня, покрытая радиоактивной пылью.

С экономической точки зрения войну также следовало завершать как можно скорее. Советский Союз был не в состоянии прокормить себя сам. Другие социалистические государства были не в состоянии помочь ему в этом. До революции 1917 года Россия, Польша, Эстония, Литва и Латвия экспортировали продовольствие. В 1970-е годы им не хватало резервов, чтобы дожить от одного урожая до другого. Дефицит продовольствия очень быстро приводит к недовольству населения, бунтам и мятежам: вспомним восстание в Новочеркасске в 1962 году, волнения по всему Советскому Союзу в 1964 году, когда сняли Хрущёва, волнения в Польше в 1970-х и 1980-х годах. Если социалистические государства были не в состоянии прокормить себя в мирное время, когда вся армия помогала мужикам собирать урожай, что произойдет, когда армия будет сражаться, а всех мужиков и весь транспорт из деревни мобилизуют на нужды войны?

Поэтому война, если она возникнет, могла быть только короткой. В противном случае Советский Союз погибал от голода.

Об инициативе в стратегии и тактике

1

Мои книги о Советской Армии имели на Западе определенный успех, и меня стали приглашать на конференции военных экспертов. Я соглашался с условием: выступать буду последним. Если нельзя последним, приглашение не принимаю.

Каждый стремится выступать в первых рядах, пока аудиторию не развезло, пока она не впала в дремоту. Последним никому быть не хочется. Потому проблем не возникало.

В те времена на нашей планете были две сверхдержавы — США и Советский Союз. Советская Армия была гигантской, вооружение имела первоклассное, интерес к ней во всем мире был огромным: Советскую Армию изучали научно-исследовательские центры и кафедры высших военно-учебных заведений, о ней писали статьи и книги, снимали фильмы, для обсуждения собирали грандиозные симпозиумы.

В ходе научных конференций и диспутов полемика крутилась вокруг силы и слабости. Эксперты единодушно признавали, что танков, самолетов и ракет в Советской Армии много, они хорошего качества, но советскому офицеру и солдату не хватает инициативы. В русском языке даже слова такого нет — инициатива. Советские люди вынуждены использовать английский термин. Подобные рассуждения подкреплялись примерами: командир советской мотострелковой роты не имеет права требовать огневой поддержки батальонными минометами, командир мотострелкового батальона не имеет права требовать поддержки полковыми гаубицами, командир мотострелкового полка не имеет права требовать поддержки со стороны артиллерии дивизии — и так далее до самого верха. Какая к чертям в Советской Армии инициатива: делай что приказали и не смей тревожить вышестоящих!

Все это я внимательно слушал, но делал вид, что не слушаю. И выступал последним так, словно только что вошел в зал и не ведаю, о чем тут шла речь.

Вот, говорю, господа, в странах Запада мощные армии, хорошие пушки, танки и самолеты. Только инициативы не хватает. В английском языке даже слова такого нет. Вынуждены латинский термин заимствовать. Советская Армия, продолжаю, очень мощная. Но главная ее сила заключается вовсе не в танках и самолетах, а в понимании высшим политическим и военным руководством страны значения инициативы в войне. Это понимание у нас в крови. Недаром в русском языке помимо латинского термина существуют очень древние синонимы: почин, начинание.

Советская тактика неизмеримо превосходит тактику западных армий. Вы только обратите внимание на такой, казалось бы, простой момент: советский командир не имеет права требовать от вышестоящих огневой поддержки. Вот где таится настоящая мощь!

То, что вам представляется странным, имеет свое обоснование и объяснение. И если вы чего-то не понимаете в действиях советских командиров, это вовсе не означает, что они глупее вас.