Рассказы по циклам и не очень (СИ)

Вообще-то говоря хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и безбедную жизнь. Это Раневская так сказала, а она мудрая была старуха. Но не в данном случае, иногда чужое мнение способно доставить неиллюзорных проблем. Петровна была, есть и долго будет основным сборщиком и поставщиком новостей деревни, а то и всего района, в другое время она мигом бы прискакала посмотреть на иностранку, невзирая на прочие дела. Сомневаюсь, что Саша готова к встрече с этой матерой хищницей, наверняка где-нибудь, да прокололась бы. Так что обстоятельства сложились как нельзя лучше – пока старая сплетница сидит дома, первоначальный ажиотаж спадет и появятся новые, свежие темы для обсуждения. Если бы ее забрали в больницу, было бы совсем хорошо, но от госпитализации Петровна отказалась напрочь.

Не понимаю, почему такая реакция на иностранцев? Ладно, в Союзе они были редкостью и обоснованно вызывали интерес, но теперь-то с чего? Наверное, надо помнить, что мы сейчас в деревне, а не в городе, здесь чужой говор можно услышать редко, да и вообще каждый новый человек привлекает пристальное внимание. Хотя следует признать, что среди некоторых моих знакомых существует своеобразный культ Запада. Особенно любят англичан. Их мнение авторитетно, на него ссылаются в разговорах, его учитывают при обсуждении политики. Сложно нам с Сашкой придется.

Стереотипы, стереотипы. Помню, как удивился, впервые в жизни повстречав еврея-сантехника. Тогда матери требовался срочный ремонт труб в ванной, и нам порекомендовали этого типа, заранее предупредив, что берет он дорого, зато работает очень хорошо. Устроил он нам разрыв шаблона. Представьте себе – из фургончика вылезает типичный еврейский мальчик из приличной семьи, носатый, кучерявый, только скрипки не хватает, обвешивается баулами с ног до головы, поднимается на нужный этаж и с непередаваемым акцентом сверхвежливо здоровается и просит показать место работы. Посмотрел, оценил, сам сбегал в магазин, купил что надо, принес чеки. После чего переоделся в белый костюм – такой же был у Дока из «Гостей из будущего» - и принялся за работу. Возился он долго, сделал все действительно качественно, но поразило нас не это. Закончив, он пропылесосил пол своим пылесосом, а потом еще и вымыл его. Мы, честно сказать, немного обалдели – сколько живем, ни разу сантехники за собой не убирали. Вот такой вот жизненный опыт.

Заканчиваю лирическое отступление. Петровну мы не увидели, зато пришкандыбал дед Михей, а по поражающему воздействию на мозги окружающих он ничуть не слабее. Старенький, щупленький, с куцей бороденкой и в любую погоду одетый в ватник, он по-прежнему сохраняет ясность ума и острый ядовитый язык. Причем яд от возраста только настаивается.

- Здорово, Серега – когда я вернулся из сарая, старик уже сидел на скамейке и ехидно улыбался. – Говорят, на фашистке женишься?

- Ты только ей этого не скажи. Не поймет она твоего юмора.

- Что ж я, совсем дурной? Зови давай, поздоровкаемся.

Пришлось звать. Дедулька оглядел одетую в свитер и джинсы девушку, внимательно осмотрел тонкие изящные пальцы и хмыкнул.

- Милая, а ты по жизни-то кем будешь?

- Не понимаю?

- Заскучать не боишься? Деревня – не город, кроме работы, делать особо нечего. Развлечений никаких. Ты ж, небось, совсем к другому привыкла.

- Я не боюсь трудностей – непонятно как Сашка выпрямилась еще сильнее, хотя осанка у нее и так идеальная.

Дедок слегка улыбнулся.

- Образ жизни менять сложно.

- Иногда – необходимо.

- Оно, конечно, туда – несколько нестандартно выразил свое согласие дед. – Тем более, что статейки и здесь пописывать можно. У соседа внук приехал, целый день за компьютером сидит, в лес за все лето дважды выбрался. «На какие шиши жить будешь?», спрашиваю, а он себя каким-то фрилансером обозвал. Мол, сам я здесь, контора в Самаре, заказчик в Москве, и все довольны. Опупеть, до чего техника дошла. Раньше, бывало, каждый день на почту бегаешь, письма ждешь, потом плюнешь, сам доедешь, задачу выполнишь, вернешься, и тут только ответ придет. А теперь? Вот, помню…

Одним словом, просидел у нас Михей где-то час, и все это время рот у него не закрывался. Мы узнали, как он партизанил и брал Берлин, как после войны ездил на Север, что пытались выращивать в колхозе при товарище Хрущеве и почему младшего правнука завалили при поступлении в университет Герцена. Болтал он в основном со мной, потому что Сашка под благовидными предлогами убегала в дом и там отдыхала. Наконец, дед засобирался.

- Ладно, пойду я – он осторожно встал со скамейки и, опираясь на палку, пошел к дороге. – На болото за клюквой ходил?

- В прошлом году.

- Помнишь там у тропинки валун здоровенный лежит? С верхушкой расколотой, будто щербатой? – я кивнул, припоминая. – Так пойдешь от валуна направо, дойдешь до поляны с горелой сосной, и от поляны сто шагов налево. Увидишь избушку. Удобств, ясен пень, никаких, но неделю-другую пересидеть можно.

- Ты к чему мне это рассказываешь?

- Мало ли – дедок неопределенно пожал плечами. – Вдруг пригодится.