Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

— Месье Леви, — произнесла трубка знакомым голосом чиновника чешского посольства, — мне приятно сообщить вам, что удалось быстро преодолеть все барьеры. Надеюсь, вы успеете приехать в Орли сегодня к девяти часам вечера. Возле стойки нашей авиакомпании вас будет ждать чиновник посольства, который проштампует визу. Билет в Прагу вам заказан. Также гостиница, если она вам нужна. Счастливого пути и удачи.

— Месье, у меня нет слов… — у него действительно не было слов.

Только всхлипывания рвались из горла, и по щекам потекли слезы.

— Все в порядке, месье Леви, мы еще кое-что понимаем. Удачи вам.

У друзей тоже не было слов. Молча распили вторую бутылку вина.

На сборы не оставалось времени.

— Подарки?

— Купишь в Орли без пошлины.

— Но что купить?

— Неважно. Наполни чемодан. Они всему будут рады.

До самой Праги все шло так гладко, словно разыгрывался сценарий, расписанный талантливым режиссером. Виза. Билет. Чемодан, набитый подарками. Приличный сервис в самолете чешской авиакомпании. Даже прием в пражской гостинице.

Но тут начался социализм. Выяснить, где находится группа врачей-туристов из Советского Союза, оказалось не менее сложно, чем узнать стратегический план чешской армии, составной части Варшавского договора.

Арман Леви свободно владел французским, русским, польским и немецким. На всех четырех языках он объяснял, упрашивал, умолял. Но самое утешительное из всего услышанного было:

— Месье, сегодня воскресенье. Мы не можем раздобыть нужную вам информацию. Возможно, завтра.

— Но, возможно, завтра их уже не будет в Праге!

— Увы, мы бессильны.

Беспомощность, гнев, отчаяние захлестнули старого зуава. Он вышел на мост через Влтаву. С тоской смотрел на средневековые строения, на относительно немногочисленных прохожих, с одинаковым равнодушием относившихся к его горю. Полуденное солнце раскалило тротуары. В дополнение ко всему его стала мучить жажда. На углу он увидел кавярню и зашел выпить кружку пива. Он сел за столик и только сейчас почувствовал, как смертельно устал за эти сутки, наполненные надеждой, радостным ожиданием предстоящей встречи и отчаянием разочарования. Он допил первую кружку, даже не почувствовав вкуса пльзенского пива, и заказал вторую.

Группа врачей-туристов приехала на рассвете. Из-за путаницы с гостиницей они потеряли около двух часов.

После завтрака доктор Зернов позвонил чешскому коллеге, с которым познакомился на симпозиуме в Ленинграде. В плане поездки было посещение клиник. Но руководитель группы растерянно посмотрел на Зернова, когда тот обратился к нему с просьбой:

— Мы с женой хотели бы посетить клинику нейрохирургии, где нас ждет профессор, шеф клиники.

Это воскресенье было свободным днем. Во время инструктажа руководителю сказали, что даже в такой день желательно держать группу в компактном состоянии, не давать баранам отбиваться от стада. Конечно, могут быть исключения. Ах, дурак, почему он не уточнил, что имелось в виду под исключением? Является ли исключением просьба доктора Зернова посетить нейрохирургическую клинику? Конечно, проще отказать. Но ведь Зернов уже созвонился с профессором. Тот ждет в клинике. Если Зернов не придет, возникнет неловкая ситуация. Может, отпустить его одного, а жену оставить в стаде? Чувствуя, как капли пота стекают по лбу и по спине, он сказал:

— Я думаю, Александр Вениаминович, что вам лучше пойти одному. Ведь ваша супруга — не нейрохирург.

— Очень жаль. Без жены я не пойду.

Руководитель посмотрел на Зернова. Он не пойдет. Они за ручки держатся. Черт бы их побрал, этих жидов. Ситуация.

— Нет, вы меня не поняли. Я имел в виду, что вам проще пойти одному. Транспортные расходы и все такое.

— Спасибо. Мне это не в тягость. Просто мы никуда не ходим друг без друга.

Они ушли, пожертвовав обедом. Жертва была существенной, если учесть количество крон в их кошельке.

В клинике Зерновых встретили радушно. Александр выпил с профессором немного коньяку. Штат дежурных врачей находился в операционной, где шла срочная операция по поводу черепно-мозговой травмы. Именно с операционной Зерновы начали обход клиники. Затем профессор и освободившиеся врачи пригласили их пообедать. Радушная атмосфера и выпитый коньяк, усиливший чувство голода, склоняли доктора Зернова принять приглашение. Молчание Виты можно было принять за согласие. Но… не следовало забывать о статусе советского туриста.

Зерновы поблагодарили, деликатно отказались и попрощались с гостеприимными хозяевами, пригласив их во Львов.