Рассказы разных лет

— Сейчас для нас очень важная пора. Нам нельзя зевать, тратить время зря и отставать, особенно в вооружении! Страшный зверь вылез из укрытия. Нам нужно быть начеку… — еще раз пожимая руку, озабоченно сказал Серго Орджоникидзе.

1981 г.

НАЧВОЗДУХ*

* Так сокращенно называли должность начальника Военно-Воздушных Сил РККА и члена РВС республики (по авиации).

Яков Иванович Алкснис является одним из самых активных и ярких организаторов советской авиации, стоявших у ее истоков. Я всегда поражался его неиссякаемой энергии, жизнерадостности, настойчивости, требовательности и большой любви к людям. Он был для всех, кто его знал, с ним работал, образцом настоящего коммуниста, честного и принципиального человека, безупречного командира и начальника.

Расскажу о трех эпизодах из жизни этого человека.

1. Поучительный урок

Московский центральный аэродром имени Фрунзе.

Небольшая группа летчиков-испытателей НИИ ВВС окружила своего командира комбрига А. И. Залевского. Адам Иосифович, человек веселый, рассказывает нам свежий остроумный анекдот. Наш смех перекрывает только грохот моторов самолета ТБ-1, вблизи которого мы стоим.

Комбрига Залевского я знаю хорошо, и мне видно, что ему сейчас не так уж и весело, в такие моменты он обычно снимает с головы шлем с летными очками, почесывает лысоватую голову. Вот и сейчас он то и дело бросает озабоченный взгляд на подготавливаемый к полету ТБ-1 или, обернувшись, смотрит на центральный пост управления аэродромом, называемый летчиками «будкой Райвичера» .

Казалось, что опытный руководитель испытателей веселит нас, чтобы снять у своих подопечных предполетное напряжение, зная, какие ответственные задания мы собираемся выполнять сегодня. Видимо, поэтому кто-то неожиданно спросил:

— Если не секрет, товарищ комбриг, скажите, куда вы собираетесь на ТБ-1?

Залевский еще раз оглянулся в сторону главных ворот аэродрома и ответил:

— Алксниса собираюсь сегодня выпускать…

— А зачем нужно начальнику ВВС перепробовать все самолеты? Он же не собирается быть испытателем? — спросил мой сосед.

— Нужно знать характер этого человека, чтобы ответить на твой вопрос, — сказал Адам Иосифович и, подумав, добавил: — «Доверяй, но проверяй» у Якова Ивановича не просто фраза, а система управления воздушными силами, закон его повседневной деятельности. Вот он и хочет иметь свое мнение о свойствах самолетов, которые имеются на вооружении, и судить о качестве нашей работы как испытателей, а также — промышленности.

— Ну, тогда ему придется много потрудиться на аэродромах и в воздухе, — заметил тот же испытатель.

Залевский кивнул головой в знак согласия и, улыбаясь, сказал:

— Сегодня с 6 утра мы сделали с ним три полета, после чего он уехал к себе в управление и предупредил, что после совещания к 11.00 снова вернется, чтобы продолжить обучение. Приказал ждать…

Все стали смотреть на свои часы. Оставалось всего тридцать минут. Механик ТБ-1 доложил комбригу о готовности машины к полету.

Когда прибыл Алкснис на аэродром, я не видел, так как выполнял задание.

А позже на пути в летную комнату я неожиданно встретил большую группу летчиков, механиков и мотористов авиабригады НИИ ВВС, наблюдавшую за бледным, расстроенным бортовым механиком самолета ТБ-1, за командармом с поникшей головой и за комбригом Залевским.

Адам Иосифович громко говорил:

— Вот нас трое, летавших со струбциной на левом элероне. Кто же виновник этого позорного происшествия?

— Я, товарищ командир бригады! — с дрожью в голосе ответил механик.

Комбриг, взглянув на перепуганного бортача и на Алксниса, медленно произнес:

— Ваша вина безусловна, — констатировал Адам Иосифович, махнув рукой на бортмеханика. — Но главным виновником, видимо, являюсь я, — добавил Залевский.

* Струбцина — зажимное устройство, стопорящее рули управления самолетом, когда он стоит на земле. Без зажимов рули под действием сильного ветра могут приходить в движение и при предельных отклонениях ударяться об упоры и получать повреждения.

** Жаргонное слово «бортач» означало: бортовой механик.

Начальник ВВС, словно после тяжкого раздумья, поднял голову, выпрямился и удивленно смотрел на своего инструктора.

— Виновен в том, — продолжал Залевский, — что был очарован способностями ученика, который, отлично

зная инструкции, должен был в обязательном порядке проверить перед вылетом действия всех рулей управления самолетом. Я забыл непреложный закон моего начальника: «Доверяй, но проверяй!» — и к тому же не проконтролировал, как он его применяет сам, будучи в роли ученика…

Наступила тяжелая пауза. Мне казалось, что Залевский оберегает бортмеханика, да и сам не хочет получить серьезное взыскание, при этом понимая, что обеспечение безопасности жизни такого человека, как Алкс-нис, является святая святых для каждого летчика. Они любили Якова Ивановича за то, что он так бесстрашно и упорно совершенствует мастерство военного пилота, желая до глубины постичь авиационную технику.