Рассказы Рэмси Кэмпбелла

Но более вероятно, что Эдвард всё ещё находил время для изучения этих чудовищных книг; свидетельством тому может послужить рассказ преподавателя математики. Однажды он заглянул в комнату Эдварда, когда того не было, и увидел несколько тетрадей, разбросанных на кровати. В одной из тетрадей он обнаружил заметки Эдварда о его ортодоксальных исследованиях; просмотрев их, преподаватель отметил тщательность, с которой они были подготовлены. Вторая тетрадь состояла из отрывков, скопированных из различных источников: несколько на латыни, но большинство — на других, незнакомых преподавателю языках. Рядом с отрывками имелись какие-то чудовищные диаграммы и знаки. Но сильнее всего преподавателя поразили не каббалистические знаки и нечеловеческие надписи, а тетрадь, содержащая определённые размышления и ссылки на обряды, и жертвоприношения, совершаемые студентами в Мискатонике. Преподаватель математики сообщил об этом директору, который решил пока не действовать, но, поскольку в тетради много раз упоминалось об "Акло Сабаоте", который должен был случиться на следующую ночь, директор отправил группу профессоров следить за этим процессом.

На следующую ночь те увидели, как некоторые студенты в разное время покинули свои комнаты и не возвращались; за двумя-тремя из них последовали шпионы, которых директор попросил доложить о том, что будет происходить в ту ночь. Большинство студентов направлялись окольными путями к большой поляне, расположенной в непроходимом лесу к западу от Эйлсбери-Роуд. Эдвард был одним из тех, кто, казалось, председательствовал на этом необычном сборище. Он и ещё шестеро студентов, на груди которых висели странные и зловещие предметы, стояли на большой, грубо обработанной круглой плите в центре поляны. Когда первый луч бледного полумесяца коснулся плиты, семеро, стоявшие на ней, спустились с плиты и встали на землю рядом. После этого они начали бормотать и вопить странные, невразумительные, ритуальные заклинания.

Только один или два из наблюдающих профессоров сочли, что эти призывы на нечеловеческих языках вызвали какой-либо ответ. Несомненно, это было тревожное зрелище. Семь студентов выкрикивали зловещие заклинания, обращаясь к той каменной плите. Остальные выстроились в круг, хором повторяя заклинания. После каждого выкрика семеро понемногу отступали от плиты. Таким образом, мы можем понять, какие чувства испытывали затаившиеся среди деревьев наблюдатели. Вероятно, какой-то обычный атмосферный эффект заставил огромную плиту подниматься медленно и мучительно; и, вероятно, простое нервное напряжение вызвало у одного профессора иллюзию, что он видел, как огромный чешуйчатый коготь поднялся снизу, а следом появилась бледная раздутая голова, которая подталкивала плиту. Должно быть, найденные на следующий день следы принадлежали какому-то обычному животному, иначе преподавателям пришлось бы поверить, что из того когтя росло семь пальцев. От громких криков всех участников сборища облако закрыло луну, и поляна погрузилась в ужасную тьму. Когда свет вернулся на поляну, она оказалась совершенно пустой; плита вернулась на своё место; и наблюдатели осторожно ушли из леса, встревоженные и изменившиеся в душе из-за туманного проблеска нижних сфер.

На следующий день участников этого лесного сборища, включая Эдварда, вызвали на неприятную беседу с директором. Его растерянной матери пришлось ехать в университет через весь город, и после того, как они с Эдвардом посетили кабинет директора, дверь за ними закрылась. Они покинули университет, и больше никогда в него не возвращались. Двум однокурсникам, не из числа декадентов, пришлось выпроваживать Эдварда из кабинета, в то время как он выкрикивал проклятия в адрес невозмутимого директора, призывая на его голову месть Йог-Сотота.

Поездка через весь город была крайне неприятной для миссис Армитедж. Её сын непрерывно бормотал что-то на непонятном языке и клялся, что он ещё "навестит" директора. Тревожное собеседование в Мискатоникском университете вызвало у миссис Армитедж тошнотворное головокружение и усиленное сердцебиение, и тротуар, казалось, горбился и катился под её ногами, в то время как дома, шатаясь, приближались к ней. Едва мать с сыном добрались до своего богатого дома на Хай-стрит, как она потеряла сознание. Эдвард оставил её в передней комнате, а сам заперся в своём кабинете. Казалось, он стремился найти некую магическую формулу, и пребывал в ярости, потому что ни в одной запретной книге из его библиотеки не нашлось нужного заклинания.